Людовик XIV, или Комедия жизни
Шрифт:
Торжество Мольера было полное. Его вызывали бесчисленное число раз. Когда занавес опустился в последний раз и все актеры, столпившись вокруг Мольера, поздравляли его с блистательным успехом, он радостно воскликнул:
— Вот когда, друзья мои, я нашел себе осла! Теперь мне нечего заботиться о Плавте и Теренции: я буду изучать живых людей!
В этот вечер собрание в доме Рамбулье не состоялось. Люстры ярко горели, стол был уставлен дорогими кушаньями и винами, но никто из гостей не являлся. В углу роскошного салона сидела гордая Артенис де Рамбулье и горько плакала. Она чувствовала, что царству ее наступил конец.
Маршал де Вивон также был здесь, он подошел к дочери и ласково поцеловал ее в горячий лоб.
— Не плачьте, дочь моя. Стоит ли горевать о потере друзей, преданность которых не могла выдержать и такого пустого испытания? Сегодня мы получили полезный урок. Великий, гениальный человек открыл нам глаза на наши заблуждения. Завтра же я лично отправлюсь к Мольеру и скажу ему, чтобы отныне он считал меня в числе своих первых почитателей и искреннейших друзей!.. Если вы, дочь моя, не утратили еще благородного духа Вивонов, вы поедете со мной!..
Артенис быстро поднялась с места и вытерла слезы.
— Да, вы правы! Я поеду к Мольеру! Я извинюсь даже перед Нинон, что оскорбила ее ради этих низких льстецов, так бесчестно покинувших нас сегодня!
На следующий день маршал де Вивон и маркиза де Рамбулье явились к удивленному Мольеру, у которого встретились с госпожой Скаррон, поспешившей принести к новой знаменитости рукопись своего расслабленного Поля.
— Ваше великодушие и беспристрастие, — сказал Мольер глубоко растроганным голосом, — лучшая для меня награда. Я вижу теперь, что вы поняли истинный смысл моей комедии, поняли, что моя насмешка относилась не к этим благородным личностям, которые покровительствуют науке, искусству, не дают глохнуть талантам, протягивают руку помощи каждому даровитому человеку, а против той безобразной неестественности, напыщенности, которая, точно негодная скорлупа, закрывает собой драгоценную жемчужину!
— Будьте же отныне дорогим гостем в Рамбулье и помогите нам сбросить эту негодную скорлупу! — воскликнул маршал де Вивон, обнимая Мольера.
Глава IV. Его Величество женится
Благодаря своей новой комедии, которая давалась четыре месяца кряду, Мольер положительно стал любимцем публики. К Бургонне и Марэ публика окончательно потеряла всякий интерес, а дом Рамбулье утратил свое громадное влияние, державшееся в продолжение стольких лет. Мольер, став другом маршала де Вивона, внес с собой новую, живительную струю. Когда стало известно, что автор «Смешных жеманниц» стал почетным гостем в Рамбулье, что Нинон совершенно примирилась с маркизой, которая называлась не Артенис, а попросту Екатериной, прежние посетители начали мало-помалу собираться в покинутом доме. Только Скюдери, Севиньи и Бурзольт не последовали общему примеру и составили со своими приверженцами особый литературный салон.
Они употребляли величайшие усилия, чтобы подорвать репутацию Мольера, но, увы!.. Все их козни и интриги только увеличивали славу будущего великого писателя.
Между тем Пиренейский мир был заключен, брачный договор подписан и хотя таким образом старания Людовика и Мазарини увенчались блестящим успехом, но все же многие надежды, втайне лелеянные ими, не были оправданы. Величайшим ударом для Мазарини было, конечно то, что инфанта Терезия должна была формально отречься в пользу своего младшего брата, дона Карлоса от всяких притязаний на испанскую корону. Но даже и при этом неблагоприятном условии союз с Испанией приносил большие выгоды Франции.
Она приобретала богатые провинции во Фландрии и, что всего важнее, избавлялась от войны, которая довела страну до последней степени изнурения. Да к тому же Мазарини вовсе не был такой человек, чтобы считать препятствием для достижения своих целей какой-нибудь письменный договор.
Двор находился в Фонтенбло, ожидая там прибытия высочайшей невесты, а Париж утопал в радостном предвкушении предстоящих празднеств.
К этому времени подоспела еще одна интересная новость: в Англии ожидали возвращения Стюартов. Французский посланник секретно известил об этом Кольбера, а тот, разумеется, поспешил отправить депешу Мазарини. Но за несколько часов до получения депеши один из роялистов явился с этим известием в Сен-Коломбо и лорд Жермин немедленно поскакал в Фонтенбло, чтобы уведомить об этом событии принца Валлийского прежде, нежели узнает о нем Мазарини.
Лорд Жермин прибыл в Фонтенбло далеко за полночь, когда уже все разошлись по своим комнатам, и тотчас велел доложить о себе лорду Вильерсу, который хотя и собирался лечь в постель, но все же приказал просить позднего гостя.
— Какими судьбами вы здесь, милорд? — воскликнул Вильерс. — Я уверен, что случилось какое-нибудь необыкновенное происшествие!
— Я привез корону принцу Валлийскому!..
— Что?! Как?! Корону?.. Вы говорите серьезно?
— Я никогда не шучу, Вильерс. Прикажите сейчас же разбудить принца, нужно предупредить его свидание с Мазарини, потому что завтра кардинал все узнает и, разумеется, поспешит устроить обручение принца со своей племянницей.
— Вы совсем озадачили меня… Я не могу прийти в себя от изумления…
— Это очень дурно, в настоящую минуту вам нужно быть как можно хладнокровнее и рассудительнее. Пожалуйста, поторопитесь доложить принцу о моем приходе! Впрочем, прежде всего предупредите вашу сестру, леди Барбару, и посоветуйте ей вооружиться всем своим кокетством, чтобы не допустить синьору Гортензию на английский престол!
— Вы правы! Необходимо известить сестру. Будьте добры, посидите здесь, пока я переговорю с Барбарой!
Вильерс наскоро оделся и выбежал из комнаты.
Четверть часа спустя оба лорда стояли перед принцем Валлийским: он только что встал с постели, и Шиффинс, камердинер, надевал ему подвязки.
— Мне сказали, что вы, лорд Жермин, хотите сообщить мне какие-то важные известия, полученные из Англии, — сказал принц довольно сухо.
Жермин подошел к принцу и преклонил перед ним колено.
— Прежде всего, ваше величество, позвольте принести вам верноподданническую присягу!..
Принц изменился в лице.
— О! Говорите скорее, что случилось в Англии?..
— Лорд Монк выступил из Шотландии с пятнадцатитысячным войском против южной армии, военное правительство пало, собирается новый парламент, и все роялисты призывают ваше величество на престол Англии!
Принц то бледнел, то краснел, слушая Жермина.
— Милорд, — сказал он, — вы столько же обрадовали меня этой счастливой новостью, сколько удивили находчивостью, с которой воспользовались обстоятельствами, чтобы возвратить себе мое расположение!