Люси
Шрифт:
Когда дождь прекратился и небо очистилось от облаков, Люси на мгновение открылась незабываемая картина: водяной туннель уже почти закрылся, и в оставшемся круглом окне на чёрном бархате августовского неба пылало семь звёзд. В их расположении угадывалось очертание перевёрнутой короны, и Люси не смогла удержаться от мысли: тиара венчает её, свободную принцессу солёных волн.
– Видите? – спросила Мэй, затаив дыхание, указывая на созвездие из семи звёзд. – Посмотрите, пока нет облаков.
Три
– Да, – проговорила Люси. – Они похожи на перевёрнутую корону. Я мельком увидела, когда катилась.
– Ты совершенно права. Корона. Это созвездие называется Северная Корона. Летом её лучше всего видно. Хотя и не всегда.
– Откуда ты так много знаешь о звёздах, Мэй? – Спросив это, Люси заметила, как сёстры обменялись взволнованными взглядами.
Мэй повернулась к ней:
– У меня есть любимый, Люси. Его зовут Хью, Хью Фицсиммонс, и он – астроном.
– И у меня тоже, – встрепенулась Ханна. – Но это долгая история, Люси. Я думаю, нам уже пора возвращаться в пещеру. Скоро рассвет.
– Стэнниш Уитман Уилер?! Ты любишь его, Ханна? – воскликнула Люси. Ханна кивнула. – Он же такой знаменитый. Он писал портрет Маффи Форбс.
– Он не просто знаменитый, Люси. Он – сын моря. – Ханна осеклась. – Точнее – был сыном моря…
У Люси просто не укладывалось всё это в голове.
– Был? Как это? – Она повернулась к Мэй: – А твой астроном? Он тоже – сын моря?
– Нет. – Мэй покачала головой. Она выглядела очень задумчивой.
– Но он знает, ну, о тебе?
– Да. – Лицо Мэй расцвело загадочной полуулыбкой.
Люси поднесла руки к глазам, пытаясь удержать слёзы:
– У меня тоже есть человек, которого я всем сердцем люблю. Он не сын моря, но он очень любит его и очень многое о нём знает.
– Кто же он? – одновременно спросили Мэй с Ханной.
– Финеас Хинсслер, – смущённо прошептала Люси.
– Финеас! – снова хором воскликнули они.
– Да, вот только он ничего не знает о моей… секретной жизни.
– Всё обязательно будет хорошо, – улыбнулась ей Мэй.
– Или не будет, – пробормотала Ханна.
Люси подняла на неё глаза:
– Почему ты так говоришь, Ханна?
– Законы соли, – просто ответила она.
– Законы соли?
– Скоро ты выучишь их, – ответила Мэй.
– Этому нельзя научиться. Скорее ты просто почувствуешь их. Если, конечно, никто вроде Стэнниша для твоего же благане расскажет тебе о них прежде, чем это произойдёт. – В голосе Ханны слышалась такая горечь, какую Люси никак не ожидала услышать.
– Почувствую их? – переспросила Люси.
– Когда мы сплаваем на место крушения «Решительного» и ты увидишь фигуру нашей матери, ты почувствуешь их, узнаешь их.
– Но как они помогут мне с Финеасом?
– Они и не помогут. Узнав их, ты станешь лучше чувствовать и понимать саму себя, я думаю, – сказала Мэй.
Ханна вздохнула:
– Видишь ли, получилось так, что Стэнниш… он бросил море для того, чтобы остаться на земле. Он проявился гораздо раньше, чем мы.
– Но из-за чего? Из-за другой любви? Другой девушки? – спросила Люси.
– Нет, из-за искусства. Из-за своей тяги к живописи.
– Но разве он не может быть и там, и там?
Ханна мрачно покачала головой:
– Теперь он не может вернуться. Теперь он скорее всего просто… – Ханна сглотнула, – утонет.
– Утонет, – эхом повторила Люси, как будто ей не было известно значение этого слова. Она бы никогда не утонула. Это немыслимо!
– Мы должны сплавать к «Решительному». Тогда ты всё поймёшь.
23. Советы подружки невесты
Люси, была, пожалуй, самой старательной подружкой невесты. И не только из-за возможности жить тайной жизнью, но и потому, что ей в самом деле очень нравилась Матильда Форбс. Люси рисовала акварели и карандашные наброски с идеями проведения свадебной церемонии. Один из них Бесси, мать Маффи, даже оформила в рамку – на память о самом главном событии в жизни дочери. Обе девушки вступили в ряды алтарниц, и, вдохновлённая полевыми цветами, которые они собирали, чтобы украшать церковь, Маффи захотела, чтобы её свадебный букет был таким же.
– Но как нам это устроить? – спросила Люси. – Твоя свадьба будет в конце октября – полевых цветов уже не будет.
– О, но у нас же есть замечательные оранжереи. Я попрошу садовников, чтобы они вырастили к октябрю такие цветы.
– Они же дикие, – покачала головой Люси. – Я не уверена, что дикие цветы будут расти в оранжерее.
– Но мы ведь можем попробовать! – бодро улыбнулась Маффи.
Однако Люси эта идея почему-то совсем не нравилась, поэтому она решила придумать что-нибудь более подходящее.
Два дня спустя, когда Люси рисовала наброски букетов для Маффи, в парадную дверь дома у моря постучали.
– Войдите! – крикнула Люси.
– Люси, так не принято в обществе. Нельзя же только из-за того, что у нас нет полноценной служанки, пускать в дом кого попало, – заметила Марджори, вставая и направляясь к двери.
– Да? – Миссис Сноу изо всех сил постаралась придать голосу надменность. – Что вам угодно?
– О, мама, это же Бойнтон из дома Форбсов! – снова крикнула Люси, свешиваясь с дивана так, чтобы видеть дверной проём.