Люсипаф
Шрифт:
Но не успела Люси с ним еще и до кровати добраться, как ее уже успели оскорбить. Мол, с черножопым связалась.
– А ты на ево жопу, шо хлядела?!
– пинала в сортире ногами толстозадую Наташку Люси.
– Ты шо с ним спала, шо бы мне это ховорить!
Короче, Люси вышла и здесь победительницей. А когда Вахтанг в тот же вечер разделся и невзначай повернулся к Люси спиной, Люси застыла. Жопа у него была и вправду черная.
"Но шо жопа!
– рассуждала трезво Люси.
– Были б деньхи!"
Да и прыгал он на ней "дай Бох кажному", прыгал
– Ай, на-нэ, хурцелава!
– Ай, на-нэ, хурцелава!
– проговорила вслух Люси, и бросилась в ледяную стихию катка. "Собственно!
– осенило вдруг Люси.
– Какой Женечка! Этот сопляк! Куда ему салахе! Славик!" - Люси стукнула сапожком по льду.
– "Ах ты, Славик! Чего ж ты там делал-то поблизости? Так вот чьих это рук дело! Ну, Славик..." - Люси бросилась еще раз вперед и отдала свое тело скольжению.
* * *
Зигфрид пододвинул стул к люстре, быстро присобачил на крюк под потолком петлю, просунул в нее шею и прыгнул. Он уже порядочно задыхался, когда Фефела, выбив дверь ногой, быстро и умело отсек от потолка веревку и принялся стучать Зигфрида по щекам.
– Дима!
– А, - очнулся тот.
– Ну, что а? Еще столько работы, а ты...
Да я решил его проверить.
– Кого?
– Фефела любопытно взглянул на своего юного телохранителя.
– Воскресение!
– Зигфрид потирал, сидя на полу, линзочки очков.
– И как?
– Фефела доставал что-то из кармана.
– Вот, - Зигфрид развел руками.
– Лазарь!
– засмеялся Фефела, и положил револьвер обратно.
* * *
– Влад, слушай меня!
– закричала с порога Люси. Она влетела в дверь, как горнолыжница и, резко затормозив, отдуваясь, начала: - Это Славик накаркал!.. Точно он! Ты вспомни!.. Ну, про тетю! Пафнутий лежал на диване и смотрел футбол. Все события, происходящие сейчас в мире за пределами ящика, где двадцать два героя гоняли круглый кожаный мяч, были ему глубоко по болту.
– Накаркал! усмехнулся Пафнутий, не отрываясь от футбольного сражения.
– Не смешно, Влад!
– Подожди, Люси, - приподымаясь, помрачнел Пафнутий.
– А что он сказал конкретно, ты помнишь?
– Ха, конечно!
– брызгала слюной Люси.
– Еще бы! В хробу этого не забудешь!
– И что?
– у Пафнутия в глазах забрезжила мысль.
– Кохда ты ему сказал тетин знак...
– Да не говорил я это он сам отгадал. У него же система, - раздражался, краем глаза еще поглядывая в ящик, Пафнутий.
– Систееема!
– кривлялась Люси.
– Вот, кохда он тетю твою уходил - вот, это точно система! Меня он, например, не отхадал.
– Так что он сказал-то?!
– ухватившись за свою мысль, наседал Пафнутий.
– Он сказал, что ей осталось два оборота.
– Чего?
– тупо спросил Пафнутий. "Футболу конец!" - чмокнул он с досадой.
– Того!
– взорвалась Люси. Того, чем он нас всех оборачивает. Сказал два оборота, так оно и было! Хде твоя тетя? А-а, молчишь? Слушай меня, Влад!
Люси нагнулась над мужниным ухом и зашептала свой план.
У Пафнутия через
А Люси, отшептав, обошла кругом мужа и склонилась над другим его ухом. Через несколько секунд глаза Пафнутия шли уже по предписанным траекториям, а рука застегивала верхнюю пуговицу на рубахе.
– Так-так, - сказал он наконец, - а когда этот дух звонил?
– Да, прямо накануне. Он позвонил, мы тетю исцелили как раз, он и забежал. Ты шош, не помнишь?
– разорялась Люси.
– Разрази меня гром, Люси, ничего не помню, - недоуменно крутил головой Пафнутий.
– Ну, так я хорошо помню. Зашел, взхлянул на покойницу, земля ей пухом, царствие небесное, - разыгрывала комедию Люси, - и ховорит: "Ну, тете два оборота осталось!" - И как в воду хлядел!
– Что ты, Люси, у него самого такая порча висит...
– начал было Пафнутий.
– Да, у кого она не висит, Влад?
– чуть ли не заламывая руки выкрикнула Люси.
– Это правда!
– вздохнул тяжело Пафнутий.
– Вот, а он конкретно об тете!
– закончила Люси свой пассаж.
– Так шо поверь мне, Влад. И волки будут сыты и овцы целы!
Воцарилась тишина. На ней как на облаке лежал обнаженный Астрал и поигрывал своим громадным пенисом. Люси и Пафнутий замерли.
"Вот это пенис!" - защемило у Люси в груди.
– "Вот мохуч!"
"Правду она сказала!" - дурея, повторял Пафнутий. "Он жертву требует! Эх, Славка!"
– Клянемся, - очнулась Люси, и упала на колени.
– Клянемся!
– подхватил Пафнутий.
– Шо исполним то, шо ты желаешь!
– Что исполним то, что ты желаешь! И на вновь воцарившейся тишине Астрал выплыл из комнаты и, подхваченный ветром и солнцем, растаял в Петербургском просторе.
* * *
Подруга сидела перед топкой, листала Катулла и жевала лук. В топке по-праздничному гудело, и казалось временами, что на язычках пламени нет-нет, да и появляются три голых пляшущих юноши. Спляшут что-то воинственное, и опять - ровный гул и огонь.
– На этой работе, вдобавок, еще и с ума сойдешь!
– она недовольно встала, швырнула Катулла в угол и с зажатой в руке луковицей подошла к топчану.
– О, топчан всемогущий, почитатель Божественных тканей.
Скольких юношей нес ты тела в наслаждения земли...
– Ах, нет, - крутанулась Подруга и откусила лучку.
С этим надкусом Подруга поймала что-то такое в воздухе и почувствовала, что находится в ситуации, которая с нею уже случалась. И причем точь-в-точь! "Лук, что ли?" - подумала она.
– Ну, конечно, лук!
– улыбнулась Подруга.
– Я же тогда тоже луку наелась.
... Филармония светилась и сверкала. От такого резкого контраста с только что брошенной на авось котельной, Подруга даже сначала зажмурилась. Она открыла глаза и хотела было зажмуриться еще раз, но не смогла. Перед ней стоял юный красивый бог в голубом пиджаке и протягивал ей, грешнице, программку сегодняшнего вечера.