Лютица
Шрифт:
— она весьма любезна?
— она молодец. Это всё что я вам могу сказать. Интересно, дак сами дождитесь очереди, если конечно вам есть чего лечить…
Живко стало так любопытно, что он думал стать ли в очередь или нет. Ему ведь нужны были лекарства для операции над Матье, а вдобавку ещё и я там остался под присмотром француза. Интуиция, что здесь творится что-то интересное, заставила Живко стать в очередь и ожидать. Ждать пришлось долго, ведь людей было человек пятнадцать и среди них в основном старики, которые помимо ран и повязок, просто нуждались во внимании, которое давал новый лекарь. Когда очередь дошла до половины, солнце уже стало по полудню, но новых людей уже не прибавлялось. Живко не сдержался и внось спросил у старика.
— а скажите, как она выглядит?
— кто? — спросил старик, как будто выходя из транса или сна.
— лекарь, здесь как выглядит!? — показал пальцем Живко на двери.
— а мне почём знать? — удивился старик.
— так вы же говорили, что различаете иностранцев!
— я такое говорил? Я не говорил такого вы что? — сделал удивлённое лицо старикан.
— понятно… Не берите в голову. — сокрушился Живко, поняв что у деда прогрессирующая амнезия.
Через два часа томительногго ожидания пришла очередь Живко, ноги которого изрядно затекли и устали. Солнце уже начинало уходить в закат, а желание поесть и выпить было ошеломляющим. В дверях показалась девушка, молодая и весёлая. Живко всмотрелся в её черты лица, но она не напоминала ту, которую он искал. Она резко заглянула в помещение головой и чтото крикнула. Живко разобрал болгарский. Господи болгарский язык? Здесь, причём от незнакомки? Он был удивлён, но понимал, что, скорее всего он близко к цели. Девушка оставила двери открытыми для Живко и сказала на латыни:
— проходите мужчина! Вам там помогут!
— ох, спасибо голубонька, а откуда вы ведаете болгарский? — спросил мужчина у Василины на болгарском, у которой, едва челюсть не отвалилась.
— вы услышали болгарский? Стойте вы, что из Болгарии?
— ну да, вы к кому-то обращались, я то точно знаю! — улыбнулся мужчина.
— это Радка, она у нас главный лекарь, а я ей просто помогаю!
— Радка значит… — ещё более живо улыбнулся мужчина, и его сердце едва не выскочило от счастья и невыносимой тревоги перед встречей, которую он ждал почти семнадцать лет. — А вы сами из Болгарии?
— да… Вообще из Византии, но родилась в Болгарии…
— а где именно?
— вы врядли знаете такое место, это маленькая деревня Долишне, там есть ещё одна, они переплетаются вместе…
— конечно, знаю! Почему же не знаю? Я везде бывал в Болгарии…
— да? А кто вы такой? — улыбаясь, спросила девушка.
— потом я вам расскажу, думаю у нас будет на это время, а пока я хотел бы зайти к дочери. — кладя на плечо девушке руку, ответил Живко.
Василина не могла ничего ответить, войдя в ступор. Она подождала пока Живко зайдёт внутрь, потом пошла в другую сторону, совсем забыв, куда она направлялась.
— присаживайтесь сеньор! — сказала Радка и Живко сел за стол, не упуская ни секунды, рассматривая свою взрослую дочь.
— сеньор, что вас беспокоит? Вы сказали, что у вас что-то несерьёзное? — спрашивала Радка, светя уставшими голубыми глазами, которые были с оттенком серого.
Живко не мог насмотреться в эти глаза и просто сидел и улыбался.
— скажите девушка, вы сможете вылечить мою душу? — сказал он на болгарском.
Радка прикрыла рот от неожиданности, не понимая, что происходит. Её глаза начали бегать, всматриваясь в черты лица Живко.
— я знаю доченька… я уже не так выгляжу как раньше, очень постарел… — будто оправдываясь, говорил Живко.
— этого не может быть… — качала головой Радка, не веря в то, что видит.
— вы не рады меня видеть доченька? Если да, я вас могу понять, ведь я так давно дал обещание, которое едва смог сдержать, — уже совсем серьёзно начал говорить отец. — невозможно передать как я себя ненавидел все эти годы, за то что бросил вас с мамой и не вернулся, когда мог… С каждым годом становилось всё сложнее жить без вас, но моя воля к врачеванию и бессмысленный зов лечить всех подряд, сломил меня и не дал вернуться домой. Я всегда думал, что Бог предназначил мне лечить людей и это моя основная задача… Но, с каждым поставленным на ноги человеком, мне не становилось легче от того, что вас нет рядом. Когда я осознал насколько я пропащий и плохой муж и отец, уже было поздно…
Радка не выдержала и подорвалась со стула, потом подбежала и обняля отца, громко рыдая. От чего и сам Живко не выдержал, ведь дочь его простила, иначе она бы его прогнала или ушла. Но, видать, она его всё так же любила.
— простите меня отец, я потеряла веру и перестала вас ждать! Я так надеялась, но меня сломили жизненные невзгоды… Мне так было тяжело…
— не плачьте доченька и не извиняйтесь… Это моя вина и только моя. Я мог вернуться во время, пока всё не стало совсем ужасно, но я этого не сделал. Мне нет прощения. — гладя волосы дочки плакал Живко.
— папа я так скучала, мне так вас не хватало, если бы вы только знали!
— мне тоже моя голубка…
— мне так много хочется вам рассказать! Вы просто не представляете!
— и мне дочка! — заливаясь морем слёз, отвечал отец. — Но, прошу вас доченька, утрите слёзы, потому что мне больно видеть вас такой!
— это слёзы счастья папа, давно мои слёзы не были такими радостными, как сегодня! — отходя от Живко, ответила дочь, держа отца за морщинистые руки.
Живко встал и вытер слёзы дочери, видя её сияющую улыбку. Так счастлива она ещё никогда не была.
— скажите дочь, как вы поживаете? Что сейчас происходит с вами? Вижу вы взялись за семейное дело? — улыбнулся отец.
— да папа, я не могла ничем другим заниматься — вытирая слёзы тоже улыбалась Радка. — Вот видите, начинаю с малого!
— ну, я скажу так, моя доченька, по тем словам, что я слышал о вас, вы делаете большие успехи! Я могу вас только поздравить с этим! Видно, что вас любят люди!
— спасибо папа! — Радка снова обняла пахнущего полевыми травами отца и не могла его отпустить, будто он исчезнет, если она это сделает.
— где вы сейчас живёте доченька?
— сейчас нам с… Господи мне так больно… Только я обрела счастье видеть вас, как тут же вспомнила о громадном горе!
— горе? Какое горе доченька? Скажите мне, может я в силах помочь вам? — прищурился Живко, гладя руку дочки
— я живу с мамой Любомира… А он пропал… Это долгая и полная горя история… У вас теперь есть внучка папа! — слегка улыбаясь, сказала Радка.
— внучка! Это же здорово! — улыбнулся отец, потом добавил. — Господи, сколько же старый дурак всего пропустил из жизни дочери! — недовольно покачал головой Живко.