М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Я услышала, как кн. Щербатова спросила у Аннет:
«Вы не приглашаете м-ль Софи?» — и та ей ответила:
«Нет, Софи было бы скучно, она любит побеседовать,
а мы будем только смеяться и дурачиться друг с другом;
будем беситься». При этом ужасномслове я, разумеется,
сделала вид, будто ничего не слышу. Лермонтов был
поражен моим серьезнымвыражением лица и степен
ным поведением, так что мне совестно стало, и я в конце
концов принялась шутить и любезничать вместе со все
ми, и даже смеялась от всей души, и даже бегала
взапуски с Аннет Олениной.
Мы прогулялись всей компанией, дойдя до воксала,
а в девять часов кн. Щербатова снова в коляске отвезла
меня в Царское Село. Она такая добрая, что я больше
не хочу считать ее глупой. За чаем у нас были Мари
Валуева со своими обеими спутницами, дядюшка
Вяземский, Репнин и Лермонтов, чье присутствие всегда
приятно и всех одушевляет. Антуанетт Блудова сказала
мне, что ее отец очень ценитЛермонтова и почитает
единственным из наших молодых писателей, чей талант
постепенно созревает,подобно богатой жатве, взра
щиваемой на плодоносной почве,ибо находит в нем
живые источникиталанта — душу и мысль!
Дождь перестал идти. Как мне хотелось бы, чтобы
небо прояснилось: ведь именно с Лермонтовым,Репни
ным, Лиз и Катрин Полуектовой мы собираемся совер
шить верховую прогулку сегодня вечером. Шла было
речь даже о прогулке на мельницу,которую знает
Пьер 47; вместе с нами должны были поехать в коляске
м-м Шевич с маменькой, кн. Трубецкая и Ливен; но
«Будем справедливы»очень взволнована из-за падения
с лошади, случившегося с ее братом, графом Бенкендор
фом, на маневрах. Я надеюсь, он отделается тем, что
немного похромает...
287
Царское Село, вторник утром, 8 августа< 1839 г.>
...В четвергцелый день у нас была м-ль Плюскова,
которая приехала провести неделю в «Китае». Она
обедала у нас, а потом мы повели ее в Павловский вок-
сал, где я очень приятно провела два часа, гуляя
и болтая с Шевичами, Озеровыми, Репниным и Лермон
товым. М-ль Плюскова непременно желала познако
миться с последним, повторяя мне раз десятьпо своей
привычке: «Ведь это ерой! Мне так жаль, что я не зна
кома с вашим ероем»(ты ведь знаешь, она не произно
сит начальную букву). И снова: «Ах, это поэт, это ерой!
Вы должны бы мне представить вашего ероя».Я вынуж
дена была это сделать, но при этом, опасаясь какой-
нибудь выходки с его с т о р о н ы , — ведь я еще прежде
грозила ему этим знакомством, а он ответил мне гри
масой, —я вдруг краснею как маков цвет, в то время
как она расточает ему комплименты по поводу его
стихов. Он раскланивается перед ней и восклицает,
глядя на меня: «Софья Николаевна, отчего вы так
покраснели? Мне надобно краснеть, а не вам». И как
объяснишь это смущение м-ль Плюсковой, увидевшей
в нем новое доказательство моей страсти к не слишком
скромному «ерою»,который этим забавлялся? <...>
В субботу целый день лил дождь как из ведра, мы
не могли даже двинуться из дома. У нас обедала
м-ль Плюскова, а вечером были Лермонтов, Мари,
Баратынские, Вяземский и Репнин. В воскресенье
я узнала от м-ль Плюсковой, что г. Шарль де Бурмон
собирается посетить Царское Село с генералом Чев-
киным; еще две недели назад из газет я узнала о его
приезде в Петербург и тщетно пыталась найти средство
снестись с ним; я поручила м-ль Плюсковой, которая
должна с ним обедать, сообщить ему, что мы здесь и что
маменька будет рада принять его у себя; я была уверена,
что это доставит ему удовольствие.
Во вторник утром мне пришлось прервать свое
письмо (чтобы хорошенько понять, что рассказываю я
уже о том, что было,а не о том, что будет, тебе надобно
знать, что пишу я это в среду, в час пополуночи; и это
единственно моя вина,так что не вздумай жалеть меня).
Итак, мне пришлось прервать письмо, так как приходило
несколько человек прощаться с нами перед отъездом:
Баратынский — в Бородино, Натали Озерова — в Мос
кву, а м-ль Плюскова — в Петербург. Последняя стала
громко выражать свое удовольствие при виде входящего
288
г. де Бурмона,который ей очень нравится и которого,
благодаря ей, я вновь увидела. <...>
Бурмон обедал у нас с Мари; к моему великому
удовольствию, обед был превосходный;затем мы долго
беседовали, и Андре, против своего обыкновения, был
любезен с Бурмоном, который ему тоже понравился.