Мадина
Шрифт:
"Нет, она ни в чем не повинна, - убежденно думал он.
– Если бы в этих сплетнях была хоть доля правды, она не смот. бы на мя со столь откровенной нелюбовью, а старалась больше нравиться, увлечь мя. Да и вообще. . совсем другие были бы и манера держаться, и взг. А эта абсолютно лишена кокетства и способности заигрывать. Сразу видно: натура не та. . Уж в этом- то я разбираюсь. . "- Я вижу, Мад, тебе не терпится поскорее уйти. Ты, главное, вот что: совсем не слушай никаких чуж. разг, не обр. вним. на всякие там сплетни. Ни о чем не тревожься. Уверяю тя, что все будет хор, только береги себя. Видно, ты оч. плохо ешь- вон как похудела. "Какое тебе до этого дело! "- хотелось бросить ему в лицо, но Мад. промолчала. Ал. под конец предложил отвезти их дом, но дев. отк. По дороге Нат, как обычно, прин. рассп, но Мад, досадливо морщась, отмахнулась: - А- а, всякую чушь нес. Не хочу даже гов. У нее и в самом деле не было ни малейшего желания вспоминать разг. Ал, а тем более передавать его Нат. и делиться с нею впечатлениями, как эт непременно бывало после каждой встречи с Иб. Шло время, а от Иб. все не было никаких вестей. Мад. теперь почти не сомневалась в том, что больше не нужна ему и тяжело переживала это. Она сомн. уже и в том, что вообще была ему когда- либо нужна по- настоящему, чувст. ся преданной, покинутой и была глубоко несчастна от сознания этого. Там, уволившуюся с раб, чтобы заняться приг. к свад, да и вообще чтобы не ост. дочь одну, серьезно беспокоило состояние доч, совсем замкнувшейся в себе, худеющей с каждым днем- прямо тающей на глазах. Там. потихоньку убеждала мужа, что нельзя тянуть со свад. Маг. почти не видел дочь, а если и видел, то мельком, невзначай. Дочь избегала его
– Если тянуть и дальше, она просто заболеть может. Тогда стыда не оберешься. . А за учебу ее нам теперь нечего беспокоиться- пар. сам обещает все устроить.
Вон твоя сес. сколько раз передавала просьбу сват. назначить свад. пораньше, - повторяла она всякий раз. В конце кон. ей удалось убедить мужа, и свад. была назначена за последнее воск. апреля. За неделю до свад. был готов и свад. наряд- Роза и Марем постарались на славу. И теперь он лежал на подушках, для большей наглядности полностью собранный сестрами так, как он должен выглядеть на нев.
– Ну только посмотри- какая прелесть! Ты разве видела что- нибудь крас? Да и может ли быть что- либо крас? !
– Роза бережно переложила платье на диван, расправив на спинке лиф, чтобы не сполз под тяжестью нагрудного украшения.
– Как он может не нрав. те? Одень хоть разок- посмотрим, может, подогнать где надо, - уже в кот. раз пыталась она уговорить Мад. примерить костюм. Но Мад. неприязненно смотрела на белоснежный узорчатый гипюр необыкновенной красоты, воздушная невесомость кот. подчеркивалась нежно- розовым фоном шелкового чехла. Она думала о том, что эт невиданный материал прислан Ал, и одного этого было достаточно, чтобы она не только не разделяла восторгов сес, а, напротив, испыт. враждебность к наряду.
– Раздевайся. .
– Роза норовила расстегнуть халатик Мад, по- своему истолковав ее молчание и взг.
– Нет, не хочу! И не просите- не одену я этот саван.
– Как у тя язык повернулся сказать такое? !
– возмутилась находившаяся в ком. мать.
– Правду я говорю! Уберите отсюда этот проклятый саван, чтобы и глаза мои его не вид!
– с мстительным удовольствием повт. Мад. так напугавшее мать слово и, схватив костюм, зло швырнула его на кров, после чего упала ничком на диван и залилась плачем. Она с горечью думала о том, что через неск. дней ей все равно придется облачиться в этот ненавистный наряд. Роза, присев рядом, утешала ее, увещевала и даже ругала. А когда Мад. затихла, вышла на кухню и сама расплакалась, укоряя мать в содеянном и мучаясь поздним раскаянием в своем невольном соучастии. Она заявила, что необходимо немедленно расск. обо всем отцу и настоять на разрыве сват.
Мать в сильном негодовании обрушилась на нее: - Как ты могла до такого додуматься, дурная гол? ! Или отца своего не знаешь? Да он не нарушит данное людям слово, даже если все мы здесь мертвыми ляжем! . . Так что и не заикайся- только лишнюю сердеч. боль ему причинишь.
– И долго еще не могла усп. А Мад, чувствуя всем своим существом, что роковой день свад. неотвратимо надвигается, судорожно искала малейшую возможность отодвинуть его. Но ниче подходящего так и не нашла и в конце кон. решилась на отчаянный шаг: попытаться воздействовать на самого Ал, раз уж ее усилия добиться желаемого через род. и род- ков остались безрезультатными. Она, конечно же, отлично понимала, сколь призрачна надежда уговорить Ал. отк. от нее сейчас, когда все решено и до свад. ост. считанные дни, но предшествовавшие события и разг. навели ее на мысль, что самый верный способ избежать свад- страшным, позорным признанием отбить у него охоту жен. на ней. "Тогда уж он сразу от меня отк! "- думала она, приходя в сильное волнение от одной мысли, от 1го воображения того- как именно, какими словами произнесет лож. признание. К такому решению она пришла, когда, выплакавшись после сцены со свад. нарядом неподвижно лежала на диване, притворяясь спящей. И, решившись на эт шаг, совсем уже не думала о том, что ее призн. может стать достоянием гласности и тогда далеко не один Ал. разуверится в ее невинности. Она думала только о том, чтобы любой ценой изб. от Ал, избежать пред. свад, и эта навязчивая мысль настойчиво, постоянно преследовала ее теперь, начисто лишая благоразумия.
Приехавший на 2день Ах. обрадовался, услышав, что Мад. хочет попросить его о чем- то. И, уединившись с ней, друж. взял за руку: - Говори, сес, - все для тя сделаю! Мад. отняла руку, с обидой ск: - Да и так сд. посильное- что ты еще хуже можешь для меня сд?
– Брось, брось, сес, глупости. Ты же умная дев. Скажи лучше, о чем хот. пог?
– Не с тобой. . Мне с ним нужно пог, - тихо ск. Мад, не поднимая головы.
– А что случ? О чем будет речь? Или это такое, что мне нельзя знать?
– Какая те разница? Могут же у мя с ним быть секреты, - усмехнулась горько и, чувствуя недоверчивую настороженность Ах, нашлась: - Да об учебе своей хочу пог- неужто трудно догадаться. .
– Это хор, оч. хор. Давно бы так! Я же говорю, что ты умница. Ах. уехал, довольный тем, что может обрадовать друга. Еще бы! Его непреклонная нев. наконец- то пожелала свидеться с ним. Ал. не заставил долго ждать себя- приехал на след. же вечер. Мад. вошла к нему с таким чув, словно шла на эшафот. Они были одни. Сопровождавший Ал. его дв. брат беседовал с Маг. в соседней ком.
– Мад, я оч. обрадовался, услышав о твоем желании увидеться со мной, но сейчас вижу, что ты по- прежнему сердишься на мя. Не надо так. . Ты скоро убедишься, что напрасно была против мя. Вот увидишь: мы заживем так хор. и дружно, как еще никто не жил на этом свете.
– Не получится у нас с тобой никакой жизни. Ал. пристально см. на нее, уловив в тихом печальном голосе новые нотки.
– Поч. так гов? Сомневаешься в моей способности устроить тебе счас. жизнь?
– Ты не должен жен. на мне. . Ты должен теперь же ост. мя. Я тя оч. прошу, - значительно проговорила она. Ал. едва дослушал.
– Об этом и не заикайся. Этого никогда не будет и не стоит вообще вести разг. на эт тему, - отрезал он, не сводя с нее укоризненного взг.
– Никак не ожидал, Мад, что ты сейчас об этом станешь гов.
Он был явно разочарован, расстроен и даже не пытался скрыть это.
– Но ведь я с самого начала, всегда гов. те это. Вздохнув, Ал. для пущей убедительности покачал гол: - На всем белом свете нет такой силы, кот. заставила бы меня ост. тя. Тем более теперь! Непоколебимая уверенность, прозвучавшая в его голосе, задела. "Посмотрим, что ты сейчас скажешь. . "- с неожиданным злорадством подумала Мад, удивляясь и радуясь своей решимости и спокойствию. Подняв на него глаза, совсем тихо (из боязни быть услышанной за дверью)сказала: - Я не могу за тя выйти. Ал, мгновенно насторожившись, неск. сек. молчал.
– Ты что такое городишь? . . Сама- то хоть поним, что гов? !
– голос его дрожал от подавляемого возмущения.
– Пон, - прошептала Мад, невольно заливаясь краской стыда.
– Все эт чепуха! Не верю нисколько. . "Вот скотина! Ну ничем его не проймешь", - с досадой подумала Мад, предчувствуя, что и эта ее жертва тоже оказалась напрасной.
– Поч. ты мне не веришь? В тоне ее Ал. не уловил ничего, кроме негодования. "До какой же степени ты не желаешь вых. за мя, раз даже на такое "признание"решилась ради избавления. . До чего же я должен быть ненавистен те. . "- с горечью подумал он. Было крайне неприятно, что ни его дорогие под, ни то, что он сделал для ее дома столько, сколько ни 1зять не сделал, ни то, что все ее род- ки были от него в восторге- ничто не возымело на саму Мад. ни малейшего влияния, и что она за это время ничуть не изменила своего отношения к нему. Это больно задевало самолюбие. Он почувствовал, что перед этой загадочной для него дев. просто бессилен. "Врешь ты все, дев! Сама вон до кончиков ушей покраснела, а глаза сердитые, даже злые. Не получ. у тя эта роль", - думал он, по- прежнему не сводя с нее глаз. От его молчания и пристального, проникающего взг. Мад. стало не по себе. Она почув. себя как неудачно совравшая школьница, и решимость покинула ее.
– Поч. ты не веришь мне?
– повт. дрогнувшим гол, уже сознавая крах своей послед. попытки.
– Поч. я те не верю? ! В том- то и дело, что те я даже оч. верю. Но я совсем не верю тому, о чем ты хоч. сказать. Зачем наговариваешь на себя? Никак
– Это ты не пон. меня!
– с отчаянием взг. на него Мад.
– Ради своего бога- если только он у тя есть!
– оставь мя. .
– Я сразу понял, что ты един- но ради этого и придумала все. . Чувствуя, что вот- вот расплачется, Мад, не проронив ни слова, стремительно вышла.
С самого утра в дом Маг. съехалось множество гостей. День выдался пасмурный, но дождя пока не предвиделось, а значит и досадной помехой торжеству погода не грозила. Мад. сидела с дев- ми в своей ком. На нее нашло внутреннее оцепенение: и двигалась, и гов. она как во сне, машинально выполняла все, что от нее требовали. Она невидящими гл. смот. на свинцово- серый лоскут над крышами сосед. домов. Но угрюмость этого сумрачного неба была ничто по сравнению с тем мраком, кот. воцарился в ее душе. Слез уже не было. За послед. мес. она, казалось, выплакала их все до капли и теперь, глядя на плачущую Азу, жалостливо жмущуюся к ней, невзирая на попытки дев. оттянуть, успокоить. Мад. даже не находила в себе ответных слез, и лишь гладила вздрагивающие в плаче худенькие плечи сес. да каким- то необычным, бесцветным гол. говорила: - Перестань, Азулька, перестань. . Ну чего же ты плачешь? Всегда ведь обижалась на мя, что сюда не впускала. А теперь это будет твоя ком, я те ее насовсем отдаю. Тебе же лучше. От этих слов Аза плак. еще горше: - Не нужна мне она! Не нужна! Оставь ее себе! . . Роза и Марем буквально силой оторвали ее от Мад, в кот. она судорожно вцепилась, словно надеясь таким путем удержать дома, и вывели.
– Сейчас же пойдем к воти и расскажем, как ты здесь себя ведешь, - пригрозила Роза сердитым шепотом. .
– Хочешь, чтобы Мад. тоже расплакалась, да? Совсем ты ее не любишь и не жалеешь нисколько! Мы должны радоваться, что она хоть сег. не плачет. Слова Розы подействовали на дев, она ост. попытки вернуться к Мад и, убежав за сарай и приткнувшись к стогу сена, горько оплакивала сес, только теперь по- настоящему осознав, как она дорога ей. Спустя некот. время уже облаченная в свад. наряд и неузнаваемо преобразившаяся Мад. стояла среди дев, и все заходили посм. на нее, громко, бодрыми голосами восхищались ею и высказывали последние пожелания.
Нат, с трудом сдерживая слезы- иначе Там. пригрозила вывести ее из ком, - см. на под, едва узнавая. Сердце разрывалось от жалости, когда видела ее неподвижное восковое лицо. Она- то знала, что скрывается под этой безжизненной маской, кот. необыкновенная бледность и глубокая печаль, застывшая в больших глазах, делали похожей на икону великомученицы. Как все это не вязалось с прекрасным свад. нарядом, изящно облегавшим легкую, стройную фигурку нев! . . Весь день Мад. пребывала в полузабытье. Празд. оживление, веселый гомон, смех, разг. доходили до ее сознания словно сквозь сон, сквозь густую пелену. Она теперь находилась в чужом доме, в окружении совершенно незнакомых людей, кот. то и дело подходили к ней, заговаривали, улыбались. Но она стояла безучастная ко всему и, низко склонив голову, молчала. До нее плохо доходил смысл происходящего вокруг, обращенных к ней фраз, на кот. она неизменно отв. полным молчанием, чувствуя безотчетную ненависть ко всем этим чужим людям, так беззаботно веселящимся вокруг нее, в то время как ей невыносимо плохо. Эта ненависть вызывала решимость не унижаться перед ними, показывая свои слезы, что придавало сил скрепить сердце, ноющее от безысходной тоски, и не проронить ни слезинки. Только поздно ночью, лежа в постели рядом с едва знакомой дев- род. Ал, она дала волю слезам.
В день свадьбы Ал. находился в доме напротив(жениху не положено появляться даже в своем дворе). Друзья подтрунивали над ним: мол, выбрал оч. удобную позицию. Но Ал. был не из тех, кого могли смутить подобные шуточки. Он нарочно выказывал нетерпение;и в самом деле занял за столом место, с которого удобнее всего было наблюдать за своим домом и, смеясь, поддерживал шутки. Когда вернулся свад"поезд", все направились в дом жениха, гонимые нетерпением скорее увидеть нев, посмотреть на дев, удостоенную Ал. чести взять в жены. Они смеялись, звали жениха с собой, а тот с шутливой угрозой предупреждал, чтобы не оч- то давали там волю рукам. Став у окна, Ал. смотрел, как Мад. вывели из машины, торжественно повели в дом. Его подогретое хмелем сердце учащенно билось. "Э- эх, жаль, нельзя пока увидеть ее поближе. . ". Тонкая фигурка нев. скрылась из виду, и Ал. принялся прохаживаться по ком. взад- вперед, радуясь своему одиночеству в эту мин. Он изредка бросал взгляд в окно и дымил сигаретой, томясь в предчувствии долгожданного счастья. На 2день всей компанией выехали в редкий лесок неподалеку от станицы и устроили что- то вроде пикника, благо во всевозможной закуске и выпивке недостатка не было. Магнитофон замолкал лишь на то время, какое требовалось для смены кассеты. Звуки музыки перекрывались голосами порядком захмелевших парней. Собственно, большинство из них были семейные муж, и на людях обычно держались подобающе. Но здесь, в узком кругу, вели ся развязно. Атмосфера царила настолько непринужденная, что никто не выбирал выражения. То и дело раздавались нескромные, подчас слишком обнаженные советы жениху относительно того, как ся следует вести с нев. В советах такого рода в основном изощрялись умудренные опытом женатые, и подавались они просто забавы ради, ибо их никчемность была очевидна- все прекрасно знали, что Ал. не наивный юноша, не мальчик, а весьма искушенный муж. Каждую шутку перекрывал взрыв хохота.
Ал, обычно бывавший заводилой в подобных низкопробных словесных состязаниях и в свое время точно так же подтрунивавший над женихами, ничуть не заботясь о том, что его шутки- особенно касающиеся нев- могут задеть самолюбие жениха, оскорбить его чувства, теперь вел ся весьма сдержанно. Более того, ему были неприятны скабрезные шутки др, их бесстыжие советы. Он старался не показывать этого- иначе его бы просто- напросто подняли на смех, уж он- то хор. знал своих др. А во вторник, после полудня, вновь собрались др, товарищи по раб, и Ал. сидел с ними уже в той ком. где находилась нев. Мад, все еще в свад. наряде, так как на этом настояла мать Ал, желавшая подольше демонстрировать красоту своей долгожданной 1ой нев, стояла в углу, около окна. Собственно, в самом углу стоял шифоньер, а Мад- рядом. Ей было тягостна необходимость находиться здесь. Сначала гости попытались усадить ее за стол, но безрезультатно. Тогда дв. брат Ал. Идрис подошел к ней, смеясь, взял за руки и, желая подразнить Ал, попытался обнять. Мад. отшатнулась и таким взг. смерила его, что он удивленно воскликнул: - И- и! . . Смотришь, будто убить готова. . Улыбаясь во весь рот, он опять попытался взять ее за руки, наставительно приговаривая: - Разве не знаешь, как ся должна вести нев? Я же те теперь деверь и имею право обращаться с тобой как с сес. Ты что в лесу выросла, что не знаешь этого? Мад. стояла молча, опустив гол. и спрятав руки за спину, чтобы Ид. не мог достать их. За столом шумели, смеялись: кто подбадривал Ид, советуя не спускать нев. такое нежелание призн. обычаи;кто, угадывая состояние нев, предлагал ост. ее в покое.
– Э- е не- ет! Я этого так не оставлю! Ей кажется, раз спрятала руки- так и спасена. А я вот так. .
– Ид. хотел было обнять нев. за плечи. Но тут под общий смех неожиданно вмешался Ал: - Яй- яй, хватит те! Отойди от нее! . . Ал. и сам не заметил, как это у него получилось.
До того несчастный, затравленный вид был у Мад, что слова эти невольно сорвались с его языка на полном серьезе, над чем др. теперь и хохотали от всей души.
– Воллахи- биллахи, этот не намерен позволять кому бы то ни было притрагиваться к ней!
– сквозь смех прог. Ид, смиренно возвращаясь на свое место.
– Кто теперь осмелится прикоснуться к ней? ! Лично я еще не приготовился умирать! Его шутку перекрыл новый взрыв смеха.
– Как ты быстро сломался, Ал!
– Э- эй, друг, ты боишься, что съедим ее? . .
– Напрасно так испугался- больше дозволенного обычаями мы бы с нее не взяли! Ал. больше отвечал молчанием и лишь изредка отшучивался, с улыб. поглядывая на Мад. Около нее все время был кто- нибудь из дев. Каждая на свой лад поправляла без всякой нужды ее наряд, дотрагивались до распущенных волос, перехваченных на затылке широкой белой лентой, откровенно любуясь самой нев. и ее нарядом.
– Смотри- ка! Им- то позволяешь делать с собой что угодно, а мы чем хуже?
– прикинулся обиженным Ид. Мад. никак не реагировала. Когда подошла дв. сес Ал- невысокая толстушка лет 20, все эти дни ревностно опекавшая ее, взмолилась: - Ради бога, выведи мя, сил нет больше здесь оставаться. .
– Куда же я тя уведу? И кто мне эт позволит? Ведь это твоя ком, тебе отсюда не полагается уходить, - мягко возразила та. Мад. попыталась было тихонько уговорить, но вскоре поняла, что эт не зависит от воли дев. и что она обречена оставаться здесь уж во всяком случае до тех пор, пока не уйдут гости.