Magnum Opus
Шрифт:
К нам подлетел консультант и с воодушевлением принялся расписывать достоинства модели. Сын подхватил диалог, указав на соседнюю трубку. Он пришел в салон подкованный, основательно изучив рынок. Эти двое общались довольно долго, получая истинное удовольствие от самого процесса. Я, признаться, немного отвлёкся, потому что был «не в теме», предоставив Димке решать вопрос самому.
В торговом центре играла музыка. Какой-то веселый мотивчик, звучавший последние пару месяцев из каждого утюга. Прилипчивая песенка, быстро въедающаяся в мозг. Покупателей в торговом центре было мало, погожий день все предпочитали проводить на улице. Я как раз думал о том, что купить
Спустя минуту, я расслышал знакомую мелодию и осознал, что звучит фортепиано. Выйдя из салона, как загипнотизированный, я остановился. В центре холла стоял рояль. Он являлся частью рекламной кампании цветочного магазина и украшен был соответственно. Когда мы с Димкой проходили мимо, мне даже в голову не пришло, что инструмент исправен. За роялем спиной ко мне сидела девушка. Она играла «К Элизе» Бетховена. Очень вдохновенно и эмоционально. На очередном пассаже она мотнула головой, и каштановые кудри подпрыгнули в такт мелодии.
Я зачарованно слушал, удивляясь её профессионализму и мастерству, но не заточенному и бездушному, а окрашенному чувствами. В следующих произведениях я узнал «Октябрь» Чайковского, один из Ноктюрнов Рахманинова. Западала нота Ля второй октавы, правда, это не портило общего впечатления. Но девушка, в очередной раз коснувшись клавиши, едва качнула головой. А я очень живо представил, как она поморщилась, и усмехнулся.
Она красиво сняла руки, положила на колени и задумалась. Я уже хотел к ней подойти, но зазвучала новая мелодия. Я понятия не имел, откуда эта музыка. Классику я знал досконально, «спасибо» музыкальной школе. В современной культуре тоже ориентировался довольно-таки хорошо. Ничего похожего я не слышал никогда. Мотив был мажорный, мягкий, нежный и очень проникновенный. Басы оказались хорошей опорой, а основная мелодия всё чаще трепетала в верхних регистрах. За умелые вариации я мысленно поаплодировал автору. Потом музыка оборвалась, но ненадолго. Тот же самый мотив, но в минорной тональности, приобрел какое-то очарование и немного восточного окраса. Мелодия перешла в крещендо, упала громким аккордом, а затем рассыпалась по клавишам лёгкими арпеджио.
Она не просто играла. Она на клавиши выплеснула душу. Когда прозвучали эффектной точкой басы, я ринулся было к девушке, но услышал Димку:
– Пап, я выбрал!
Я второпях достал бумажник, наспех отсчитал купюры, метнулся обратно в холл, но увидел только силуэт возле входных дверей за добрую сотню метров от меня. Черт! Выбежав на стоянку, я её, естественно, нигде не увидел. Наверное, она села в машину и уже успела отъехать… Как же её теперь найти?..
– Рассказывай, – бросила я, выйдя из ординаторской, на ходу застёгивая халат и собирая волосы в пучок.
Рита, молоденькая медсестра нашего отделения, едва за мной поспевала:
– Валерия Павловна, я вечером градусники разносила. И вошла как раз в тот момент, когда Инна Евгеньевна переодевалась. Я заметила несколько красных пятен у неё на теле. Может, ничего серьёзного… Но я решила на всякий случай перезвонить вам.
– Правильно решила, спасибо.
– Вы же просили присмотреть, если вдруг что-то… Позвонить… Я же знаю, что вы с Инной Евгеньевной…
Да… Я и Инна Евгеньевна… Инна была моей лучшей и единственной подругой. Мы познакомились на первом курсе института и с тех пор, такое ощущение, что не расставались. Вместе готовились к экзаменам, плакали на плече друг у друга, испытав первые разочарования в любви, тряслись за кулисами перед выступлением на «Весне студенческой…»
Мы не потеряли друг друга и после окончания учебы. Взрослая жизнь была насыщена событиями. Видеться получалось реже, но мы находили время для встреч и обмена новостями. Например, совсем недавно Инна обрадовала меня, что выходит замуж. У меня же личная жизнь не складывалась – с самого студенчества я была глубоко и надёжно замужем за своей работой. И непонятно, что было причиной, а что следствием…
Мы подошли к палате. Я остановилась, сделала глубокий вдох, натянула подобие улыбки и открыла дверь. Инна лежала на кровати и играла на телефоне в какую-то игру.
– Привет, подруга, – слабо улыбнулась она. – Ну, вот зачем тебя дёрнули? Ну, бывает… Просто аллергическая реакция…
Я нащупала пульс на запястье, глянув на настенные часы, посчитала удары. Учащенный.
– Подними-ка сорочку.
Инна послушно оголилась. На её животе я увидела несколько крупных красных пятен и задумалась.
Инна и Женя, её жених, планировали ребенка. Беременность не наступала уже больше года. Обследование показало, что у Жени всё в порядке. А вот у Инны была небольшая проблема с яичниками, решаемая с помощью простейшей лапароскопической операции. Я положила Инну к нам в гинекологию утром и уже через пару дней планировала отпустить домой. Что могло пойти не так?
– Лера, о чём ты думаешь? – Инна посмотрела на меня встревоженно.
– Постарайся уснуть, – съехала с темы я, и мы с Ритой вышли в коридор. – Дай ей преднизолон и супрастин. Всё остальное пока отмени. И принеси её историю, пожалуйста.
– Да вот же он Рита выудила из подмышки документ и протянула мне.
– Приглядывай за ней, – я кивнула в сторону палаты.
Рита кивнула. А я направилась в ординаторскую. Вроде бы, повода для сильной тревоги не было, но ситуация не давала мне покоя. Предстояло подумать и кое-что почитать.
В ординаторской было пусто. Сегодня дежурила Лилия Михайловна, заведующая отделением. Видимо, сейчас она была в операционной. Я бросила историю Инны на стол, села на диван и обхватила голову руками. Где я прокололась? Что сделала неправильно? Я перебирала в мыслях все свои действия, все события сегодняшнего утра, начиная с первого шага в операционную. Обработка рук, спецодежда, инструменты…
Моя первая лапароскопическая операция длилась два часа сорок минут. Я тряслась, как осиновый лист, испытывая одно желание – развернуться и убежать. Это при том, что уже имела опыт работы в хирургии и в гинекологии, в частности. Этим утром я справилась за полчаса. Играючи, если можно так сказать. Но, видимо, я слишком много о себе возомнила, поэтому судьба решила спустить меня с небес на землю.
Я налила себе кофе, села за стол, открыла историю болезни Инны и углубилась в записи, сделанные собственной рукой несколько часов назад. Так, личная информация, диагноз, информированное согласие на медицинское вмешательство… А вот лист назначений. Как при любой операции, я назначила Инне антибиотик с профилактической целью, чтобы избежать инфекционного осложнения. Антибиотик… Антибиотик… В голове металась мысль, но я никак не могла ухватить её за хвост. Перелистав несколько книг, в том числе «Справочник лекарственных средств» Видаля, я, кажется, поняла, что происходило с Инной. Но очень надеялась, что ошибаюсь.