Макамы
Шрифт:
Был калам наготове в его руке, и юноша быстро написал на доске:
Огорчила Рукейя упреком меня, Отвернулась, пошла, ожерельем звеня, Обожгла меня исподволь холодом уст После искристой ласки и страсти огня. Говоришь — я виновен, однако сама Оседлала жестокой обиды коня! Ожидая тебя, я боюсь умереть, Тяжелей испытание день ото дня. Ах, зачем отчужденье, наветы и злость! Я молю о прощенье, обрадуй меня!Шейх сказал:
— Руки твои работают славно, и клинок наточен исправно!
И снова
— Ну, Проказник, теперь на твоей уж улице праздник!
На зов его откликнулся сразу красавец, словно жемчужина водолаза, с глазами быстрыми и веселым лицом, ловкий, как антилопа, не пойманная ловцом.
Старец сказал ему:
— Мы от тебя хотим стихов, где каждое слово отмечено буквой «мим».
Взяв калам, написал он без остановки, показывая свою сноровку:
Марьям умильно меня заманила, Муча жеманством, меня истомила, Мимо потом мотыльком промелькнула, Милость немилостью вмиг заменила. Мне изменила обманщица Марьям, Мрачная темень мой месяц затмила. Месть вероломной мой ум занимает, Мир мне немил, мне милее могила!Старец написанное внимательно разглядел, потом он вслух эти стихи пропел и одобрил, сказав:
— Стихи прекрасно звучат, от них исходит сладостный аромат!
Потом обратился к другому ученику, едва распустившемуся цветку, и велел ему:
— В твоих стихах строчек пусть будет мало, но зато укрась их каймой, как йеменское покрывало: в каждом двустишии пусть совпадут концы и начала.
Мальчик ответил:
— Слушай стихотворение!
И продекламировал без промедления:
Вина ли моя, что Аллах нам разлуку судил, В тот день, когда вместе испили мы страсти вина. Да, наше безмерное горе не знает границ! Ужели навек нам Аллахом разлука дана? О, надо мне душу покрепче опутать уздой, Иначе погубит мой праведный разум она!Старик воскликнул:
— Славно, дружок! Твой голос звонче, чем пастуший рожок!
Потом приказал другому:
— Скажи мне, Ясин, стихи, где каждое слово начинается с буквы «син».
Мальчик встал, улыбнулся приветливо и произнес, пришепетывая кокетливо:
Скорей сложи стихотворение, Сомни суровое сомнение! Скажи себе: свершенье сладостно, Судьба сулит соединение. Свиданье сбудется секретное, Смири страстей своих смятение, Следи созвездий сочетание — Счастливых судеб совпадение!Шейх похвалил его:
— Прекрасно, мой милый! Я вижу, учение твой ум отточило.
И снова он вызвал ученика, сказав:
— Задача твоя легка: велю я тебе такие стихи написать, которые буквы «ра» не должны в себе содержать.
Мальчик, словно разбуженный львенок, вскочил и, повинуясь приказу, тут же такие стихи сочинил:
Знай, милость Аллаха достигнет того, Кто все отдает, не щадя ничего, Кто помощи божьей послушливо ждет, Не сетует, если лишится всего, Кто хочет спасенье и счастье добыть, Ничем не обидев нигде никого, Кто в помыслах благостных тихо живет И бога всевышнего чтит одного!Шейх прочел и сказал:
— Спасибо, моя отрада, старческих глаз услада!
И опять позвал:
— Подойди-ка, Малыш, целый день ты сегодня молчишь! Теперь пришла и твоя пора: сочини стихи, чтобы в каждом слове слышна была буква «ра»!
Шустрый маленький мальчик вышел вперед и громко продекламировал, чтоб услышал его народ:
ЩедроСтарик похвалил Малыша, и тот на место пошел не спеша.
Потом он позвал:
— Подойди, Слоненок, хитрый, как дьяволенок!
Выступил рослый юноша — горе влюбленным, красивей яйца страусиного, что лежит на лугу зеленом; и шейх сказал ему:
— Тебе покажется трудным едва ли сделать, чтобы во всех строках буквы начальные с конечными совпадали.
Ответил юноша:
— Учитель, слушай, и пусть у врагов твоих оглохнут уши:
Наши души терзает страстей ураган, Насыщает их сладкий греховный дурман, Навлекая на разум глубокий туман. Не потворствуй страстям — в них и ложь и обман, Неустанно читай вдохновенный Коран, Неизменно ты пост соблюдай в рамадан [329] ! Нападет на отступника злобный шайтан — Не спасет от него и могучий султан. Нам для жизни Аллахом путь праведный дан — На заре пусть отправится твой караван!329
Рамадан — см. примеч. 35 к макаме 4.
Шейх сказал:
— Обрадовал ты меня! Буду я за тебя молиться до последнего дня.
Потом он отдал приказ:
— А ты, Говорун знаменитый, выстрой в своих стихах слова все по алфавиту!
Вышел юноша, взором остер; лицо его было светлее, чем радушных хозяев костер. Очень громко, что было сил, стихи он такие заговорил:
Аллаха благое веление Готовит друзьям единение. Желание зависть использует — Какое лукавое мнение! Надежда — опора печальному — Рождает святое терпение, Уменье философа хитрого Ценить червяка шевеление. Щедрее щедрот эха юности Яснеющей яви явление.Старец юношу похвалил и такие слова ему говорил:
— Язык твой ловок, и ум не туп, горе тому, кто будет с тобою груб! Ты юн, но память твоя таит больше сокровищ, чем в недрах земля хранит!
Чистой водою знания всех я вас напоил и словно копья ваши умы отточил. Вспоминайте меня — и я буду вас вспоминать; остерегайтесь неблагодарными стать!
Сказал аль-Харис ибн Хаммам:
— Я подивился, веря ушам с трудом, — как глупость смешана с удивительным мастерством. Стал я разглядывать шейха внимательно, внешность его изучать старательно, но был я как путник осторожный темной ночью в пустыне бездорожной. Долго длилось мое заблуждение, затянулось смущение, но тут пригляделся ко мне старый плут и с усмешкой сказал:
— Нынче прежних друзей уж не признают!
Намек его сразу я угадал и по улыбке Абу Зейда узнал. Я упрекнул его:
— Каким же ветром в город глупцов тебя занесло? И зачем ты избрал дураков ремесло?
Посерело, как пепел, лицо Абу Зейда, во взоре погасло пламя, и он ответил мне такими стихами:
Решил я учителем в Химсе пожить, Чтоб сладкую долю глупцов разделить — Всегда к дуракам благосклонна судьба, Богатством спешит их страну наделить, А умный что вьючный осел во дворе, И как же о доле его не тужить!