Мальчик для бритья
Шрифт:
Странно себя чувствовал тогда Михеев. И боль, и страх, и обида — всё смешалось в голове глупого мальчишки. Его обманули — выпустили в этот мир живым, но для одной лишь цели — умереть. Сейчас или через много лет, не важно. От руки ли наёмного убийцы или от скарлатины. И ещё кое-что понял он тогда, запечатлел нутром: лишить живое жизни — по силе с этим ощущением не сравнится никакое другое. Оно не из разряда самых приятных, но тому, кто хоть раз попробовал и проникся, уже не отделаться от желания повторить.
Михеев всегда считал
Являлось ли такое поведение элементарной трусостью? Вполне возможно. Сам Михеев подозревал себя в малодушии и от осознания сего факта страдал. Особенно удручало то, что в те редкие моменты, когда всё-таки драться приходилось, он доставлял соперникам гораздо больше неприятностей, чем они ему. И удовольствие получал неимоверное. Ему не хватало какого-то импульса, чтобы сделать первый шаг к опасности самому. Как и на этот раз...
Он вспомнил, что Ивашкину опять нужно нести «передачу». С водой проблем нет, а вот откуда брать провизию, непонятно. Логика дальнейших рассуждений вынесла к его ногам дерзкий план ограбления продуктового склада: снять ножом часового, перепилить замок, вынести ящик тушёнки. Наметился верный, многократно опробованный путь — захлебнуться в волнах бесплодных фантазий.
Михеев прислонил к стене лопату, с которой не расставался с утра, и уверенно зашагал прочь, ловя себя на мысли, что ему всё равно, заметят его отсутствие или нет. Начало хорошее, сулящее много интересного впереди.
Он ещё не сообразил точно, что будет делать. В общих чертах — подобраться поближе к эпицентру продовольствия. Вот она, столовая. За ней — склад. Небольшая пристройка к нему — это тоже столовая, но для офицеров... Собственно, почему нет? Это даже как-то неожиданно. Свежо и внезапно.
Дверь была открыта по причине жаркой погоды, проём загораживала занавеска из тюля — от мух. Двое солдат расставляли тарелки, третий наполнял стаканы божественным квасом.
– Тебе чего?
– не по уставу спросил разливающий.
– Комбат приказал принести ему обед прямо в штаб, - так же вольно отрапортовал Михеев.
– Ладно. Сделаем.
– Нет. Приказано доставить мне.
Солдат не выказал удивления — причуды начальства неисповедимы. Навалил доверху тарелку и передал лже-курьеру. О, да! У них тут не бурда из картофельных хлопьев.
– Две порции!
– Нужно ведь подумать и о себе.
Оба пайка Михеев спрятал по дороге, которую ему предстояло пройти ночью.
Ивашкину, вроде, понравилась офицерская еда, но он был какой-то вялый и скучный. Михееву пришлось по старой привычке его развлекать.
– Эй, сержант! Я тут придумал одну штуку. Рассказать?
– Валяй.
Голос Ивашкина, однако, не пылал оптимизмом.
– Если неинтересно, то пошли меня куда подальше. Не обижусь.
– Не гони волну. Просто я тут приболел немного.
Михеев ободрился.
– А, тогда ладно. Слушай. Вот говорят, что всё в мире взаимосвязано.
– Ну. Говорят.
– Думаешь, так оно и есть?
– Давай, трави уже.
– Короче, хуйня это полная! Знаешь, почему? Потому что вот лежит один камень, а через сто метров от него — другой, и между ними нет никакой связи. Пока нет. Но тут идёт по дороге какой-то чудак, видит — камень, кладёт его в сумку, видит — второй, и его туда же. И теперь они связаны. Улавливаешь?
– Так-то да. Но на хрена этому чудаку камни?
– Да причём здесь камни!
– Михеев разозлился, но тут же успокоил себя.
– Ну, хорошо. Пусть будут грибы, если тебе так понятнее. Им всё до балды, грибам этим. Они друг о друге ничего не знают. Нет между ними связи. Ни малейшей.
– Как бы да. И что?
– А то, что только человек способен связать два явления вместе, даже если между ними нет ничего общего. Прикинь!
– Как нет общего? Они оба — грибы.
– По человеческой классификации.
– А какие ещё классификации бывают?
– Вот. В этом суть. Есть человек — есть грибы. Нет его — и ничего нет. Пустота! Взорвался вулкан в Японии, а в Новой Гвинее папуасы пешехода съели. Ничего общего. Но тут кто-то прочитал в газете про оба этих события и говорит: куда, типа, мир катится? Покайтесь и возлюбите Господа нашего Иисуса Христа. И теперь они в его пропитанном религией мозгу связаны. Он даже потом, в следующее воскресенье, на проповеди эту херню прихожанам расскажет, а те понесут её дальше: мол, вулканы и папуасы связаны между собой. Карающая длань Господня!
Ивашкин покряхтел, обдумывая услышанное.
– Ну, допустим. И что это нам даёт?
– Да ты что? Совсем тут заплыл жиром в своей берлоге?
– Есть маленько. И что-то ко сну тянет.
– Так поспи. Я потом к тебе ещё зайду.
– Договорились.
Михеев проделал ставшую рутинной манипуляцию с люком и выбрался наружу. Может, принести ему фонарик? Хотя, пожалуй, не стоит. Он же сам в прошлый раз доказывал сержанту, что это бесполезно. Избавление от мифологии полезно, но чревато нарушением целостности психики.
Среда обитания солдата — это стеклянная банка, выставленная на всеобщее обозрение. В ней нельзя спрятаться, можно лишь закрыть лицо руками. Однако некоторые пытаются и у них получается. И даже будучи уличёнными в обладании частным пространством, они умудряются вводить в заблуждение вертухаев относительно его предназначения.
Михеев не сомневался в том, что его наглая афера в офицерской столовой будет раскрыта. Другое дело, к каким выводам придут ищейки. Он очень рассчитывал на то, что до комбата дело не дойдёт. И не ошибся. Дежурные предпочли смолчать и угостить ничего не подозревающее начальство сверх нормы и без лишних выяснений, но до «дедов» информация дошла в момент.