Мальчики из Фоллз
Шрифт:
– Догоняй ее! – слышится другой крик.
Черт. Испарина выступает на лице. Не знаю, когда я успела потерять шапку. Скорее всего, она осталась в машине.
Припав к дереву, тяжело дышу и оглядываюсь по сторонам.
– Аро! – зовет Столи. – У меня есть водка!
И я смеюсь, удивив саму себя. Знаю, они дурачатся – ну, возможно, за исключением Скайлер. Она, наверное, повыдергивала бы мои волосы за то, что я дважды пролила ее кровь.
Но мне нельзя возвращаться в Уэстон. Не сейчас, когда не все еще улажено
Впереди что-то блестит. Присмотревшись, между стволами деревьев различаю блики лунного света на поверхности воды.
Озеро Блэкхоук.
Я устремляюсь туда, вижу стеллажи с не убранными каноэ, причал и темные здания, едва различимые на фоне воды и под тенью деревьев.
Лагерь. Мы с Хоуком не заходили в домики прошлой ночью. Вероятно, там везде заперто, однако я все равно подбегаю к ним. Можно будет спрятаться между строениями.
Вдруг передо мной возникает чей-то силуэт, и я резко вдыхаю, прежде чем осознаю, что это Хоук. Мои губы расползаются в улыбке, но он выглядит взбешенным. Сорвавшись с места, парень подхватывает меня, перекидывает через плечо и бежит дальше. Хрипло ворча, потому что его сустав впивается мне в живот, говорю ему:
– Я умею бегать, ты в курсе?
Черт, зачем он несет меня?
Хоук поднимается по маленькой лестнице. Я слышу, как поворачивается ключ в замке, и мы оказываемся внутри хижины. В замкнутом пространстве витает запах дыма от костра и дезодоранта Axe.
Захлопнув дверь, Хоук оглядывается по сторонам, словно проверяет наличие потенциальной опасности. Мне не удается сдержать смех.
Хоук пришел за мной.
Он всегда приходит за мной.
Боже, я люблю его. Я…
До сих пор свисая с его плеча, оцепеневаю.
Я люблю его…
Слова звучат в моей голове, но сердце так сильно распирает от чувств, что становится больно.
Закрываю глаза. В руках слишком пусто – все кажется пустым, когда его нет рядом…
Я была готова зашвырнуть эту суку на Луну за то, что она плохо о нем говорила. Не могла ей этого позволить. Такого не должно повториться. Она не подходит Хоуку и не имеет права ничего о нем знать. Мне тошно думать о том, что она вообще к нему прикасалась.
Я не могу любить Хоука.
Но хочу этого.
– Твою мать, – бормочу я.
– Ты в порядке? – спрашивает он, услышав меня.
Парень ставит меня на ноги, и я выбрасываю из головы все глупые мысли, в том числе снизошедшее миг назад озарение.
– Да. Они просто дурачатся, – объясняю я, затем протягиваю ему запястья. Хоук достает ключи и разрезает пластиковый хомут.
– Он ехал со скоростью сто сорок пять километров в час, Аро. Я их убью.
– Четверо против двоих? – напоминаю ему. – Они пытаются вернуть меня в Уэстон.
Парень хмурится.
Мы слышим крики снаружи. Хоук подходит к окну,
А может, сохранит тату навечно, чтобы служила напоминанием обо мне. О том, что когда-то мы были здесь вместе.
Слова звучат мягко, но четко, я даже не пытаюсь остановить себя:
– Я люблю тебя.
Хоук слегка поворачивает голову в мою сторону.
Сделав шаг к нему, выпаливаю:
– Ничего не говори. Пожалуйста. Я не хочу знать, если чувства не взаимны. А если скажешь, что тоже меня любишь, я начну беспокоиться, не сказал ли ты это только потому, что я тебе призналась. Я просто…
Мне вдруг становится трудно дышать. Неделю назад у меня и мысли бы не возникло, будто я первой признаюсь в любви, но хочу, чтобы он, когда уедет в колледж, знал – все было по-настоящему. Хоук был важен для меня.
– Иногда мне хочется проникнуть тебе в душу, – шепчу я. – Иногда хочу, чтобы ты был единственным, кого я вижу и слышу. Чтобы в мире для меня не существовало ничего, кроме тебя.
Кто-то пробегает мимо домика, шурша листьями – возможно, животное, – но мы оба не реагируем на шум, не прячемся.
Хоук медленно разворачивается. Я различаю его голубые глаза во мраке.
– Мне страшно, Хоук. Я постоянно боюсь. – Делаю еще один шаг. – Ты пока не видишь этого, но твоя жизнь изменится, и я не поспею за тобой. Я понимаю, что все закончится, только мне нужно, чтобы ты знал, какой ты невероятный. Ты станешь моим любимым воспоминанием. Я буду очень скучать по тебе.
Мои внутренности затягиваются в тугой узел, потому что мне до смерти хочется узнать, о чем Хоук думает, и в то же время тяжкий груз падает с моих плеч. Я всегда прячусь, но должна была поделиться этим с ним.
Хоук молчит.
Вместо ответа он стремительно приближается. Мы заключаем друг друга в крепкие объятия. Парень оттесняет меня к стене, поймав мою губу зубами.
Я не могу дышать. Хоук…
– Кроме тебя, – ловлю воздух ртом; слезы наполняют глаза, – у меня больше ничего и никого нет. И я не могу остановиться, несмотря на уговоры собственного внутреннего голоса.
Он крепко прижимает меня к себе; наши рты разделяют считаные сантиметры. Вдыхаю его запах, желая сохранить его на любой своей вещи – на чем угодно – и никогда ее не стирать.
Позвольте нам жить, раз уж мы должны умереть.
Я обвиваю его шею руками и смотрю ему в глаза.
– Человек приходит в этот мир, брыкаясь и крича, и так же его покидает. Смерть не бывает мирной или безболезненной. В большинстве случаев мы осознаем, что конец близок. Мы напуганы, безнадежно страдаем, чувствуя лишь агонию. Ни о чем другом думать не можем, потому что нам ужасно страшно. Мы не хотим уходить.
Хоук целует меня, я целую его в ответ, запоминая все свои ощущения.