Малец
Шрифт:
– Был, - подтвердила мать, - с самого рождения, так и до прошлого лета. Даже говорить не умел, а при пожаре он на пути казацкого коня оказался, и ушибся головой сильно, так с этого дня в ум и вошел.
Интересно, как долго они обо мне в третьем лице судачить будут? Оказалось недолго:
– Этот?
– Инокиня взглядом указала на меня, и после согласного кивка хозяев, принялась рассматривать мою физию, ища признаки дебилизма.
И чего я теперь должен делать? Смутиться и плетенным шлепанцем пол ковырять? А может, лучше в носу поковыряться и расплыться в неуместной улыбке? Мне ее внимание вовсе без надобности. Нет, лучше ничего не делать, буду просто стоять и тупо смотреть, вроде как взрослые разговоры меня не касаются.
– Ну а
– Наконец не выдержала Александра.
Изображаю полную растерянность, и вопросительно смотрю на мать.
– Не молчи, - кивнула она мне, - отвечай, коли спрашивают.
– Так откуда мне знать чего я думаю?
– Начал я обиженным тоном.
– Коли б спросили чего, тогда бы и думать начал.
– А ты значит думаешь только тогда, когда тебя спрашивают?
– Губы инокини тронула чуть заметная улыбка.
– Ну да, - задумчиво почесал затылок, - а так зазря, к чему лишний труд?
Тут уже улыбнулись все.
– Хорошо?
– Согласилась женщина.
– К семи прибавить три, сколько будет?
– Так по-разному может получиться, - я снова почесал затылок, - ежели к семи копейкам прибавить три, то получится один... гривенник, а ежели к семи палочкам прибавить три станет десять.
– Правильно, - ободряюще кивнула Александра.
– А вот реши такую задачу: добыл ты дюжину шкурок беличьих, треть надо отдать мытарю, остальные в приказе сдать надобно, но там, за две шкурки дают пять копеек, сколько ты всего получишь за шкурки?
Задачка плевая, любой местный ее за секунду решит, но мне нельзя, поэтому изображаю великое движение мыслительных процессов в своей черепной коробке:
– Если правильно считать, то двадцать копеек, - выдал я результат, - только кто ж мальцу, все деньги по правильному счету даст?
– Растолкуй, - насторожилась инокиня.
– Дык тут все просто. Шкурки-то беличьи разные, одна ровная шелковистая, другая чуть побитая, третья вообще с краю неровна. А мытарь только хорошие возьмет, мне похуже оставит. В приказе приемщик хорошую цену тоже не даст, в шкурках изъян начнет искать и цену снижать, так что будет хорошо хоть десять копеек выгадать.
– Ах ты вон оно про что, - усмехнулась Александра, - тут все правильно, это в любом деле свои заморочки. Ты лучше скажи, кто тебя счету учил?
– Дык на торгу учили, тоже задачки разные задавали.
– И давно на торг ходишь?
– Прищурила инокиня глаза.
– Почитай месяца три, раза по два на седьмице. Рыбу продаю, зайца, иногда шкурки пошитые.
– А поделки берестяные, тоже.
– Нет, - замотал я головой, - то сестра моя, Дашка. Она у нас по бересте мастерица.
– Пусть так, - кивнула Александра, - будем считать, что Бог в милости своей в тебе разум пробудил, а посему должен ты в труде свой ум держать.
– И уже обращаясь к Асате, добавила, - если ума к следующей зиме у него прибавится, помогу в школу при Батюшке пристроить.
Чего? А на черта мне это надо? Закон божий до посинения учить? Грамоте учиться я вроде не против, потому как действительно надо разобраться с этими фитами и ятями, а в остальном ...
Еще несколько дежурных вопросов и гостья засобиралась в обратную дорогу. Вот и замечательно, попутного ветра в ... Э-э... спину. Перед уходом она еще раз внимательно на меня глянула, как рентгеном просветила, еле успел святую простоту на харе изобразить.
– Ты чего это тут перед инокиней ваньку ломал?
– Тихо спросил меня кузнец.
– Прознает, обидится.
– Так надо, дядька Асата, - так же тихо ответил я, - ей это в диковинку, развеяться от дел праведных, а мне хлопоты одни. Вдруг решит меня в самом деле в школу пристроить, а там дети знатные, только что не боярские, каково такому как я средь них будет?
– Это да, - согласился отчим, - жизни барчуки не дадут. Только там дети действительно боярские.
– Вот еще и эта напасть, лучше будем жить как жили, своим умом, ну и чужим тож, если в жилу.
Дела хозяйственные с криминальным душком
С зайцами стало совсем плохо, прибрежные кусты оказались истоптаны волчьими следами, все понятно, волки от бескормицы ушастых травить стаей взялись, мало того что моя основная добыча теперь неизвестно куда свалила, так еще и волкам на зуб попасть легче легкого. Пришлось собираться в лес, пойду охотиться на косуль. Перед этим долго учил Лентяя в случае опасности прятаться под мою защиту, он так и не понял зачем это нужно, но команду к ноге, хоть и нехотя но стал исполнять. Ладно, пусть будет так, надеюсь стая мне не попадется, тут главное реку быстро пересечь, а по тайге волки стаями не бегают. Собирался основательно, идешь в лес на день бери продуктов на неделю, золотое правило и нарушать его не буду ни при каких обстоятельствах. Лыжи, легкие сани типа нарт, припасы, теплая овчина, сшитая в виде спального мешка, чтобы в случае чего можно было ночь в снегу скоротать и моя фирменная переносная крепость. Из оружия лук с пятью стрелами и сулица, нож за оружие не считается, это обязательный девайс любого охотника. С утречка пробитой во льду тропкой проскочил на другую сторону реки и углубился в лес. Лентяю приходилось туго, снег был глубоким и пробираться ему приходилось скачками. Ничего, выйдем на звериную тропу, станет легче. В распадок со свежими следами косуль вышли часа через три, далековато для охоты, но ближе сейчас из-за волков вряд ли найдешь. Сначала с помощью Лентяя определил где кормятся косули, причем пришлось пробиваться по 'целине' в стороне от набитой животными тропы, иначе козы могут бросить тропу и пробиться стороной прямо по глубокому снегу. Потом вернулся назад и на выходе из распадка на звериной тропе поставил петлю из пеньковой веревки, замаскировав ее под согнутую ветку кустарника, чуть припорошил снежком, чтобы не было сильно заметно. Сам отступил еще дальше и обустроил лежку, т.е. залег в засаду, практически полностью скрывшись под снегом. Подготовившись, дал команду Лентяю, и пес рванул по кругу, заходя животным в тыл, чтобы потом погнать их на меня. Вот что бы я без него делал?
Мда, какой я к черту охотник, все мои ухищрения оказались почти бесполезны. Почти это потому, что, несмотря на мою наивность, козу добыть удалось, но честно говоря, дело случая. Животные не стали сбивать ветку с тропы, они ее просто перепрыгнули, мне оставалось только разочаровано посмотреть им вслед, и если бы не Лентяй, гнавший по тропе запоздавшую козу, хрен бы мне обломилось. В петлю косуля попала на полном скаку передней ногой, скорость у нее была такая, что она резко кувыркнулась через голову, но тут же снова вскочила и попыталась скачками продолжить путь, однако веревка выдержала и первый, и второй рывок, а животное снова повторило свой кувырок. Тут уж я не мешкал и выскочил из своей засады с сулицей наперевес, пытаясь закрепить успех. Вот тут-то я и попал, коза ошалев от неожиданности вместо того чтобы рваться от меня прочь, наоборот прыгнула прямо в мою сторону, даже понять ничего не успел - удар, рывок, перед глазами мелькнула картинка леса, уходящая куда-то в сторону, а в голове зазвенело и сознание немного поплыло.
В себя пришел быстро, еще бы не прийти, когда все лицо запорошило снегом. Первое что увидел, когда протер глаза, так это кусочек синего неба и на его фоне свою ногу без сапога, даже без портянки, голую. Вот блин, горелый, цирк да и только, это же куда с меня сапог слетел? Кряхтя, кое-как принял сидячее положение, что было не просто, потому как попал спиной в какую-то ямку. Повернулся, посмотреть куда приложился затылком и передернулся в ужасе - сзади лежала старая лесина с торчащими сучками, так вот, моя голова попала как раз между двух острых сучков, чуть правее или левее и чудо исцеление Васьки могло враз стать историей. Ладно, долго переживать по этому поводу не стоит, живой и ладно, чего там с козой?