Малец
Шрифт:
Зато банька..., это я вам скажу песня. Наконец-то можно по-человечески попариться и выдавить из себя лишнюю воду, еще плотники махали топорами, а мы с Асатой опробовали парилку. Зная, что телом я все еще малец, долго париться не стал, но какой КАЙФ было опрокинуть на себя шайку холодной водички.
Стоило подымить банной трубой, как сразу заявился мытарь и содрал с нас две копейки за сие строение, и предупредил, что на следующий год сдерет с нас уже четыре, оказывается, в Иркутске установлен налог на бани. Вот придурки, со здоровья налог берут, совсем стыд потеряли. Впрочем, на фоне других всевозможных налогов и сборов, это не сумма. М-да в Лисьем такого не было.
А еще я подбил Асату на авантюру - сделать медный самовар. Сначала хотел
– Ладно, Васька, - согласился, наконец, отчим, - то о чем ты говоришь должно получиться, а если хорошо сделаем можно будет и на торг снести, уж с десяток этих самоваров за зиму так и так сделать можно. Но сам-то я с медью дел не имел, придется Люша в работу брать.
Люша, это инородец, думаю из китайцев, каким уж образом он оказался в Иркутске, одному Богу известно, и, не смотря на притеснения, а здесь одиноким инородцам жилось несладко, назад, на родину, не стремился. Почему о нем упомянул Асата, так это потому, что этот Люша умел работать с медью, не в том смысле, что мог ее варить и делать бронзу, таких умельцев и без него хватало, а мог из куска меди начеканить красивую лампадку или еще чего для верующей братии. Причем делал он эти свои шедевры без железного инструмента, используя только какие-то колотые куски камней, труд адский, но мастер был настолько неприхотлив и терпелив, что все только диву давались. Но то совсем не мешало некоторым не совсем человечным человекам лишний раз походя пнуть инородца, доказывая свое превосходство. Так и прижился этот умелец в слободке, подвизаясь на разные мелкие работы, и изредка выполняя заказы монастырских. М-да, мелко отчим мыслит, хотя, это я по истории знаю, что объемы выделки самоваров превысят самые смелые предположения. Спрос на эти изделия возрастет скачкообразно, с середины 18-го века, сначала самовар станет статусной вещью, и будет закупаться состоятельными людьми, а потом войдет в каждый дом. Впрочем, ни я, ни тем более Асата, до этого светлого будущего не доживут. Но нам и на первое время 'выше крыши'.
– Дядька Асата, - вздохнул я, - тут ведь не один Люша потом потребуется, надо будет мастерскую ставить, да не одну: с печами для отжига и литья, станки выделать, для прокатки и фальцовки медных листов, выколотки в достаточном количестве сладить. И это только начало, понимаю, что на все это средств у нас нет, и еще долго не будет, поэтому надо искать купцов, кто в дело будет готов вложиться, и монастырских соблазнять, потому как на сегодня медь только у них можно взять. А купцы пока товар не увидят, рисковать не станут, вот для этого-то нам и нужно будет этот самовар показать.
– Это ж, ты чего задумал-то, - вытаращился на меня кузнец, - деньги возьмем, а ежели не выгорит дело? Как потом возвращать будем?
– Почему не выгорит?
– Удивился я.
– Должно получиться, сложного ничего нет, работы много, это да, а в остальном, если руки из правильного места растут какие трудности?
– А ежели воевода уроки наложит, да такие, что выгоды никакой?
– не сдавался Асата.
– Посмотри, как под себя гребет, нынче даже с дров пытался повинный налог взять.
Тут я ухмыльнулся:
– Не будет к осени Савелова, сменят его. А новый воевода первое время притихнет, не станет народ притеснять. Да и купцы, из тех, кто вложится, вряд ли просто так от своей выгоды откажутся, тут ведь мы будем одной веревочкой связаны.
Отчим на минуту задумался, а потом хмыкнул:
– Ну и хитер ты Васька, если купцов к делу привязать, то никакие кремлевские, кроме воеводы не указ. А ежели еще монастырским интерес будет,
– А вот и пусть попробуют с купцами потягаться, - пожал плечами на беспокойство Асаты, - они друг друга стоят.
– До этого еще дожить надо, - тяжело вздохнул кузнец.
Правильно говорит, но под лежачий камень вода не течет.
А свою лодку мы доделали, и еще одна авантюра, с добыванием оконной слюды, увенчалась успехом. И тоже, как и в прошлый раз, пришлось мне понервничать, кто ж знал, что в двадцатом столетием настолько изменился ландшафт. Ох и пришлось попрыгать по сопкам, а они на Байкале крутые, и помахать кайлом, чудом плетей от разъяренных казаков не отхватил. Когда первый 'камень' вырубил, такая гора с плеч свалилась, а на будущее зарекся с казаками общие дела иметь, только по найму, в остальных случаях нафиг. Зато теперь в слободе, каждый уважающий себя домовладелец врезал большие двойные слюдяные окна. Дьяк все пытался выведать, откуда у слободских оказался монопольный товар, но вместо знаний, чуть не получил по шапке, слободские на чиновника шибко большой зуб заимели. И пусть его, не хватало еще вора в лице нашего бравого воеводы дополнительным доходом обеспечивать.
Как только артельные поставили стайку, мы купили телку, причем покупали не местную, а 'заморскую', подозреваю, что из Голландии. Досталась она нам относительно дешево, потому как это заморское чудо местные брать наотрез отказывались, мол, и болеет часто, и кормов не напасешься - пролетел с доходом купец. Думаю, это все от неграмотности, возиться с теплой стайкой и постоянно следить чтобы животина не испытывала проблем с кормами, народ сейчас не шибко охоч, а коровы голландские в отличие от сибирских короткошерстные, и трескучие морозы им не то чтобы не в радость, а категорически противопоказаны. А если при этом возникнет проблема с кормами, то совсем плохо заморская живность холод переносит, вот и результат - жестокая простуда. А потом корми, не корми, толку-то с больной. Сразу вспомнились описания советских времен, когда некоторые нерадивые хозяйственники оставляли фермы без кормов и тепла, а потом удивлялись, почему элитные коровки благополучно дали дуба, а местные буренки вполне нормально выживали, благодаря обгладыванию коры со стропил коровника. А до этих стропил метра три, представляете стойку коровы на двух задних, даже не знаю, есть такой номер в цирке?
Поэтому стайку мы делали утепленной и даже небольшую печку на всякий случай поставили, мало ли. Соответственно озадачились заготовкой кормов, сделали первый укос, ближе к августу будет и второй, так что сеновал планируем заполнить полностью. Кстати, помнится, я о косах говорил, о том, что их здесь нет. Так вот о них вроде как слышали, но вот делать не делали, и причина оказалась донельзя банальной - заинтересованность отсутствовала напрочь, мол, есть же горбуши, так чего еще придумывать? А то, что после двух часов махания этой горбушей не только спина отваливается, не в счет. Даже когда я стал объяснять отчиму о том, что косой можно накосить раза в два больше, нежели горбушей он меня просто не понял:
– Так зачем оно надо-то?
– С удивлением спросил он меня.
– Да много ли там сена потребуется, пару копёшек любая семья и так без всякой косы нарежет.
– Дядька Асата, давай заделаем косу и посмотрим, - продолжал настаивать я, - ей косить всяко удобнее.
– Возни с ней много, - отбивался кузнец, - тут ведь не всякое железо подойдет. Нужно чтобы тонко звенело, да и калить как? Придется на холодную ковать.
Однако удалось Асату уломать, косу он отковал за два дня, правда потом я еще день ее правил и приделывал ручку, но в результат получился отменный. Производительность по сравнению с горбушей выросла не ахти, особенно там, где требовалось обкашивать неудобья, зато на ровном месте коса была вне конкуренции, потому как махать косой можно было много дольше, не хватаясь за перетружденную спину.