Маленькая голубка
Шрифт:
— Шамус Макмиллан.
Он быстро покачал головой, его черты лица исказились от замешательства.
— Мы разорвали с Шамусом связь больше года назад. До того, как он удрал. Мы понятия не имеем, где он находится. Если он должен тебе деньги, попробуй обратиться к Кармайклу. У них были хорошие связи.
— Но он был должен тебе?
— Салливанам. Но последний долг он погасил за пару недель до того, как удрал.
Я вонзил нож достаточно сильно, чтобы проколоть кожу, а затем замедлил движение, чтобы
— Блядь, блядь, блядь, — повторял он, оцепенев от боли.
— Шамус задолжал. Шамус. А ты воткнул свой нож в его дочь, — я погрузил свой нож до рукоятки. — Ты не смог справиться со стариком, поэтому выбрал подростка?
— А какое отношение она имеет к тебе? — спросил он, прежде чем слабо улыбнуться. — Ты трахаешь эту стерву? Я уверен, что эта зазнавшаяся, едва получившая законное право дрянь стоит многого, но стоит ли она, чтобы идти против Салливанов?
Я не колебался.
— Абсолютно, блядь, точно.
— Ты собираешься бросить меня в баре в качестве предупреждения? Объявление войны? — в его бледном лице было больше, чем намек на надежду, и, черт возьми, мне нравилось ее подавлять.
— Нет. Я собираюсь убить тебя. Медленно. Болезненно. Я просто хотел убедиться, что ты отправишься в ад, зная почему.
— Салливаны придут за тобой.
Я ухмыльнулся.
— Как ты думаешь, кто сказал нам, где тебя искать?
Я был готов к войне, но когда я пришел в их бар, Патрик с готовностью выдал Джека Мерфи. В отличие от их разбавленных напитков, Джек предпочитал качественный вид кокаина, поэтому частенько воровал их запасы. Они были рады избавиться от своей головной боли.
А я был рад им помочь.
Рот Мерфи то открывался, то закрывался — в его выражении промелькнули предательство и гнев вперемешку с болью, а затем оно стало яростным. Мужчина попытался переложить вину на своего босса:
— Это Патрик послал меня за ней.
Патрик сказал, что он отправил Мерфи передать Джульетте сообщение для Шамуса. Ему хотелось, чтобы должник знал, что он может связаться с ней, но он клялся, что это была пустая угроза.
Мерфи стал угрожать ножом после того, как Джульетта отвергла его громко, оскорбительно и неловко.
Это была моя храбрая девочка.
Перед тем, как покинуть бар, я дал понять Патрику и его братьям, что Джульетта под защитой. Если то, что Джульет сидит у меня на коленях во время боя, не разнесло бы это сообщение, то большой рот Патрика Салливана сделал бы это.
— Я могу достать для тебя информацию, — попытался Мерфи. — Связь с Салливанами. Кредиты, наркотики, исполнители.
Я снова посмотрел на Эша.
— Почему каждый говнюк думает, что мне нужен этот мусор?
Эш хмуро посмотрел на Мерфи.
— И какого черта он пытается взять на себя мою работу? — он насмехался. —
Я провел лезвием по дерьмовой татуировке в стиле клипарт, которая покрывала живот Мерфи. Далее перешел к его спине, осторожно вырезая, прежде чем взять контейнер с солью, стоящий позади меня. Зачерпнув горсть, я прижал ее к окровавленным ранам, которые составляли абстрактного голубя.
Получилось не идеально, поскольку мой холст обмочился и захлебнулся собственной рвотой, но я знал, что должно получиться.
Я методично резал. Колол. Вырезал. Я делал перерывы, чтобы он не потерял сознание от боли или не истек кровью, и только потом начинал все сначала.
После того как Джеку Мерфи показалось, что прошла целая вечность, я закончил.
Я глубоко вонзил свой нож в его бок, прямо в то место, где он проткнул Джульетту, а после провернул лезвие и оставил там, когда мужчина испустил последний вздох.
— Идея со свалкой неплохая, — заметил Эш, вставая. — Убедись, что Салливаны получили твое сообщение.
Это было заманчиво, но не стоило того. Для Салливанов связь с моим казино стоила гораздо больше, чем жизнь Мерфи. Они не рискнут разорвать ее, чтобы отомстить за ублюдка, смерти которого они тоже хотели.
Я стянул с себя окровавленные перчатки и фартук.
— Они получили.
— Значит, утилизация, — сказал Эш, обходя вокруг, чтобы впервые увидеть спину Мерфи. Он рассмеялся, покачав головой.
— Голубь? Господи, да ты болен.
Я не стал спорить.
Он был прав по обоим пунктам.
Джульетта
Закрывая дверь, я спрашивала себя, что такого плохого может случиться.
Спустя несколько часов — сколько именно, я точно не знала, потому что по глупости потеряла счет времени — я узнала, что.
Из дверного проема на меня смотрел Максимо.
Сердито.
Я сняла наушники, чтобы услышать его вопрос:
— Что я говорил про эту дверь, Джульетта?
О, нет.
Пожав плечами, я попыталась уклониться, но это вышло как вопрос.
— Я не помню?
— Правда? Потому что, похоже, помнишь. А это значит, что вместе с тем, что я отшлепаю тебя по заднице за непослушание, я буду вынужден отшлепать еще и за ложь.
Отшлепать?
Да, пожалуйста.
То есть, ни за что.
— Почему ты ее закрыла?
Я пожала плечами.
— Я чувствовала себя странно, когда она была открыта.
Его тело напряглось.
— Почему?
— Я стеснялась.