Маленькая польза
Шрифт:
Я вспыхнул.
– Ты зациклился, Боб.
– Это ужасно забавно, – сказал он. – Я держу пари, что каждый Зимний Сидхе хихикает об этом.
– Только они не зимние, – сказал я. – Вот в чем суть. Граффы работают на Лето. Они – на посылках у Королевы Титании.
Смех Боба резко оборвался.
– О!
Я кивнул.
– После того дела в Арктис Тор я мог бы понять, если бы явился кто-то из Зимних на разборки. Но я никогда не конфликтовал с Летом.
– Ну, – сказал Боб, – однажды ты помог дочери Королевы Титании обойти запрет.
Я фыркнул.
– Да. Но почему посылают нападающих
– Но это – фэйри, – сказал Боб. – Они никогда не страдали логикой.
Я зарычал.
– Жизнь должна быть проще. – Я стучал пальцами по книге, размышляя. – Нет, должно быть что-то большее. Я уверен в этом.
– Как высоко они в Летней иерархии? – спросил Боб.
– Довольно высоко, – сказал я. – Как группа, во всяком случае. У них репутация истребителей троллей. Вероятно, когда детский рассказ закончился.
– Истребители троллей, – сказал Боб. – Тролли. Как личная охрана Мэб, части которой Вы нашли рассеянными на всем протяжении Арктис Тора?
– Точно, – сказал я. – Но отметь, это был конфликт с Зимой, не с Летом.
– Я всегда восхищался твоей способностью быть односторонне раздражающим.
Я покачал головой.
– Нет. Я, должно быть, сделал что-то, что так или иначе нанесло Лету вред. – Я нахмурился. – Или помог Зиме. Боб, знаешь что…
Зазвонил телефон. Я поднял трубку, которую вывел вниз в лабораторию, после того, как Молли чуть не сломала свою шею, кинувшись по стремянке, чтобы ответить на звонок. Кинув взгляд на часы, стоящие на полке, я увидел, что уже заполночь. Никто не станет звонить мне так поздно, если не случилось чего-то плохого.
– Обдумай это, – сказал я Бобу.
– Это – я, – сказала Мёрфи, когда я ответил. – Ты мне нужен.
– Да, Сержант, я тронут, – сказал я. – Вы наконец признались. Сейчас заиграет романтическая музыка.
– Я серьезно, – сказала она. Ее голос был усталым и напряженным.
– Где? – спросил я ее.
Она дала мне адрес, и мы повесили трубку.
Я время от времени получал работу от Чикагской полиции, и между моими частыми поездками в другие города в качестве Стража, я не терял время зря. Моя стипендия Стража Белого Совета удерживала меня от банкротства, но мой счет в банке буквально истекал кровью, так что мне нужно было делать все возможное, чтобы оплачивать предъявляемые чеки.
Мне нужна была работа.
– Это была Мёрфи, – сказал я, – предлагает поработать.
– Ясно дело, куда еще так поздно вечером? – согласился Боб. – Береги свою спину, я настаиваю, босс.
– Почему это? – сказал я, пожимая плечами.
– Я не знаю, слушал ли ты в детстве эти рассказы, – сказал Боб, – но если слушал, то должен помнить, что у Грубых Козлов была целая куча братьев.
– Да, – сказал я, – и каждый следующий более крупный и сердитый, чем предыдущий.
Я направился наружу, чтобы встретиться с Мёрфи.
Веркозлы. Господи боже мой.
Глава 4.
Я стоял, разглядывая огни вместе с прочими зеваками, когда полицейский привел Мёрфи.
– Самое время, – сказала она напряженным голосом. Она подняла полицейскую ленту и пропустила меня. Я уже прицепил удостоверение консультанта к отвороту моего
– Снегу навалило на целый фут, и он все еще идет, – ответил я.
Она поглядела на меня. Кэррин Мёрфи – совсем небольшого роста, и тяжелое зимнее пальто, которое она надела, делало ее еще меньше. Большие, пушистые снежинки, все еще падающие, цеплялись за ее золотые волосы и блестели на ее ресницах, придавая ее глазам ледниковый синий цвет.
– Твой игрушечный автомобиль застрял во льдах? А что у тебя с лицом?
Я огляделся вокруг.
– Я играл в снежки.
– И я чувствую, что ты проиграл, – проворчала Мёрфи.
– Ну! Ты еще не видела того, другого парня.
Мы стояли перед маленьким пятиэтажным жилым домом, часть которого, видимо, провалилась к черту.
Передняя часть здания исчезла, как бы отрезанная огромным топором. Мы могли видеть этажи и интерьеры пустых квартир, сквозь покров пыли и дыма, а также густой падающий снег. Огни горели в здании, иллюзорном позади тумана пламени и зимы. Щебень засыпал улицу до самого здания с другой стороны, и полиция огородила большую часть улицы. Битое стекло, сталь и кирпич лежат всюду. В воздухе висит резкое зловоние горящих материалов.
Несмотря на погоду, несколько сотен человек собрались в полицейских кордонах. Некая инициативная душа продавала горячий кофе из большого термоса, я не стал сильно гордиться и отдал доллар за чашку кофе Ява, с сухими сливками, и пакетиком сахара.
– Множество машин с огнями, – отметил я. – Но только одна санитарная машина. И команда пьет кофе, в то время как все остальные дрожат в холоде. – Я отпил из своей чашки. – Ублюдки.
– Здание не было заселено, – сказала Мёрфи. – Только как раз отремонтировано.
– То есть никто не пострадал, – сказал я. – Это плюс.
Мёрфи бросила на меня непонятный взгляд.
– Ты согласен работать неофициально? С оплатой за день?
Я отпил кофе, чтобы скрыть содрогание. Я уже давно предпочитаю двухдневный минимум.
– Я догадываюсь, что город не разбежался на много денег для консультанта, а?
– Мы собрали кофейные деньги, на случай, если нам что-то понадобится от тебя.
На сей раз я не потрудился скрывать содрогание. Брать деньги с городского правительства это одно. Брать деньги с полицейских спецотдела это другое.
Отдел Специальных Расследований был полицейской версией фильтра. В нем оседали вещи, которые не проходили через области интереса других отделов. Большей частью эти вещи включали поганую работу, которую никто больше не хотел делать, таким образом ОСР занимался исследованием всего от очевидных дождей из жаб и рэкета собачьих боев до сообщений о чупакабре [4], пристававшем к домашним животным по соседству от его логовища в местном коллекторе. Это была дерьмовая работа, совершенно в буквальном смысле, и в результате ОСР был расценен городом как своего рода убежище для некомпетентных. Это было совершенно не так, но обитатели ОСР вообще имели пару свойств – интеллект, достаточный, чтобы задавать вопросы, когда кое-что, казалось, не имело смысла, и непростительную нехватку способностей, когда дело касалось плавания в темных водах политики офиса.