Маленькая желтая лампа
Шрифт:
– Идемте скорее! Да идемте же! Доктор Го, вас я тоже обыскался, а вы оказывается во-он где! – ошалело выкликал жених-астрофизик и ожесточенно махал руками, призывая Арсения вместе с магистром Го Цянем следовать за собой.
Мадянову опять предстояли долгие коридоры «Пересмешника». За минувшие годы он так привык к ним и помнил мысленно каждый поворот, что мог следовать куда угодно вслепую, словно ветеран-тюремщик, досконально изучивший вверенные его попечению казематы. Доктор спешил за возбужденным сеньором Рамоном к подъемнику, машинально считая шаги, ровно
– Куда вы нас тащите, почтеннейший? Вам следует теперь находиться совсем в ином месте, а не галопировать в коридорных потемках! – попытался одновременно и вразумить непутевого астрофизика Мадянов. – Или вы забыли о том, что вас ждет невеста? То есть жена… Что-то стряслось с Таной?! – перепугался вдруг доктор. Тогда почему они спускаются нынче на второй уровень?
– Господи, нет, конечно! Из-за вас помянул имя божие всуе! С моей супругой все в порядке. Относительно, само собой. Если только мы оба не свихнулись сразу! – пояснил, ничего не объясняя, и успокоил, не привнеся покоя, сеньор Рамон. – Сейчас своими глазами все увидите!
На втором уровне уже бегом они кинулись за Эстремадурой по направлению к его астрофизической лаборатории. Новоиспеченному мужу прекрасной Таны, видимо, надоело таскать на себе лишние и ненужные в дальнейшем килограммы, вследствие чего сеньор Рамон на ходу стянул сюртук, заодно сорвал и гравитационный стабилизатор, что вышло решением ошибочным и чреватым. Ладно бы верхняя часть его костюма, но, к несчастью, вышла из строя и нижняя. Ничем не сдерживаемый лакрин сразу же разошелся до первоначального размера, заказанного для пузатого комиссара Цугундера, и спустя малое мгновение суматошный звездочет хлопнулся плашмя на живот, запутавшись в осевших до колен штанинах.
– Вставайте, ну вставайте же! – пришел ему на помощь Арсений, а доктор Го тем временем подбирал отлетевший в сторону сюртук вместе с пластиной стабилизатора. – Снимите вы, ради всего святого, эти дурацкие брюки! Ах, стесняетесь! Ну кого вы сейчас поразите вашими злосчастными кальсонами? И где я посреди ночи в коридоре достану вам штаны по размеру? – увещевал доктор упрямого астрофизика.
– Что вы, что вы, господа! А моя дражайшая Монтана? Она же нас ждет в лаборатории! – противоречил сеньор Рамон, пытаясь кое-как придержать широченные в поясе брюки обеими руками.
– Послушайте, вы! Если вы стыдитесь предстать перед собственной законной супругой в одних кальсонах, то что же будет, когда и кальсоны вам придется снять? – не выдержав, прикрикнул на звездочета Арсений.
– Это совсем другое дело! Как вы не понимаете, коллега! – сеньор Рамон, кажется, был готов защищать достоинство своих штанов до последнего вздоха.
Неожиданно на его сторону встал тихий магистр Го Цянь:
– Дорогой мой мальчик прав. Непристойно будет выглядеть ему смешным перед молодой женой, которой еще не успел внушить должного к себе почтения. Штаны нужны.
– Ну, хорошо, – согласился Арсений, чтобы не затягивать бессмысленные пререкания и дальше. – Тогда вот что, – доктор оглядел себя, сейчас лишь припомнив, что и он сам до сих пор пребывает в легкомысленном наряде распорядителя. Арсений, с силой рванув, оторвал от тоги-простыни узкую полосу. – Возьмите и подпояшьтесь, как сумеете.
Все трое побежали дальше. Доктор Мадянов в развевающейся растерзанной простыне (Пулавский назавтра голову оторвет, не иначе), магистр Го Цянь с деталями чужого костюма в руках, спринтерскую группу замыкал сеньор Рамон, приладивший все же пожертвованный ему кусок ткани через одно плечо
– Какого ч… то есть какого лешего вообще вам понадобилось на втором уровне? Не нашли занятий поинтересней? И это в брачную ночь? – крикнул, обернувшись к астрофизику, Мадянов.
– Вы не имеете понятия о возвышенном, коллега, – пыхтя, словно бегемот на летальной стадии сердечного приступа, выдохнул ему в спину Эстремадура. – Мы ходили созерцать небеса! Точнее сказать, их панорамное изображение… Я хотел принести обет верности под звездами!
Арсений не нашелся даже, что ответить. Его вообще сейчас интересовало другое. Куда они бегут и зачем, и что стряслось такого ужасного, требующего их немедленного присутствия, если все живы и здоровы? Условно, конечно, не считая вероятных душевных расстройств некоторых брачующихся личностей.
Наконец они достигли развернутых настежь дверей лаборатории, что было удивительно, свои владения сеньор Рамон обычно держал на запоре от постороннего глаза и присутствия. Внутри помещения все, однако, выглядело умиротворенным и спокойным. Ни разгрома, ни следов пожара или драки, ни малого намека на беспорядок. Нежно на грани комариного писка совещались между собой измеряющие, трансляционные и анализирующие устройства, потолочный купол стоял темный и отключенный, иногда с проблесками отраженного случайно света. В уютном рабочем кресле прямо посередине комнаты, видно, стараясь держаться подальше от разношерстного и многочисленного оборудования, сидела прекрасная Тана. Тоже, как и была до этого, в праздничном свадебном платье, заняв вокруг пышными юбками все свободное пространство пола. Даже диадема присутствовала в прическе. Тем не менее нежное ее личико выражало недоумение и тревожное, отчасти злое нетерпение. Арсений неизвестно зачем с ней поздоровался, будто впервые встретил за сегодняшний день.
– Смотрите сами. Вот. Прямо в голове не укладывается, – Эстремадура, чуть отдышавшись, включил один за другим все шесть панорамных экранов трансляции внешнего обзора. В воздухе повисла круговая голограмма космического пространства. – Формально-числовую обработку я предъявлять не буду, там вообще египетские ночи, я сам толком не разобрался.
Ничего особенного, честно говоря, Арсений не увидел. Правда, и в лаборатории Эстремадуры бывал он всего несколько раз, по пальцам пересчитать можно, и то останутся лишние. А уж чтобы вникать в исследовательский процесс, об этом не шло и речи, ничегошеньки господин Э-модулярный психолог не разумел в астрофизических моделях и расчетах. И вникать, собственно, ему было ни к чему. Своих забот хватало… Небо как небо, черная пустота, точечки звезд, одни поярче, другие побледнее. Наверное, из-за пространственной удаленности. Кое-где изображение размытое, в иных местах, напротив, резкое и контрастное, но и только. Арсений как видел, так и сказал. Честно.
– Небо как небо. Бездна, что звезд полна. Канонически «звездам числа нет», соответственно «бездне дна», – процитировал он из Великоросского просветителя М.В. Ломоносова. И, лишь сказав, обратил внимание – бледный, как лунный свет, магистр Го Цянь смуглыми сухонькими пальцами вцепился в поручень ограждения голографических экранных изображений, не сводя с фронтальной панорамы округлившихся глаз.
– Какая бездна? Какое там еще дно? Вы что же, ослепли или шутки шутить вздумали? Нашли время! – взвился на нервах Эстремадура. – Ведь там нет пространства! Совсем нет! Куда оно, спрашивается, подевалось? Изображение плоско-сферическое, как лепешка тортилья! Это сплошное надувательство, фикция, рисованная картинка! Я уже подобное видел однажды! Вы еще изволили тогда успокоить меня на счет галлюцинаций! Но даже если оставить внезапно сгинувшую перспективу в стороне! А как же световые волны? Свет идет словно все время из одной точки, которая непрестанно перемещается по сфере с постоянным радиусом, причем с неестественно огромной скоростью! И посмотрите – системы отсчета будто сошли с ума!