Маленькие огоньки
Шрифт:
Я улыбнулась. Было приятно ощущать себя нужной.
— Спасибо, что пригласила меня. Я и не знала, что хочу поехать.
— Ты много работаешь, — ответила она, пожав плечами и не отрывая глаз от дороги. — У тебя больше обязанностей, чем у большинства из нас. Я буду напоминать тебе про игры время от времени. Если, конечно, ты не против. Не знаю, может, я тебе даже не нравлюсь.
— Ты мне нравишься, — ответила я со смешком.
— Ладно, — улыбнулась она. — Это хорошо. У меня не так много друзей. Большинство людей считают меня… чудаковатой.
—
Мэдисон была глотком свежего воздуха. Рядом с ней я чувствовала себя так же, как с Эллиотом — спокойно и обычно. Он был прав, что познакомил нас. Я гадала, понимал ли он меня лучше, чем я сама.
Мэдисон ахнула и, потянувшись к радио, прибавила громкость и начала качать головой.
— Ох, обожаю эту песню!
Я улыбнулась и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыла глаза. Музыка лилась из динамиков, обволакивая меня. Жизнерадостность Мэдисон была заразительной, заполняя машину и заставляя уголки моих губ приподниматься. Она принялась беспричинно хихикать, так уморительно, что я присоединилась к ней. Наше хихиканье переросло в полномасштабный хохот, сопение и жалкие попытки остановиться. Мэдисон принялась вытирать слёзы, работая пальцами так же усердно, как дворники на лобовом стекле машины.
— Что это было? — спросила я, всё ещё смеясь.
— Не знаю, — сказала она. Она задержала дыхание, но её вновь разобрал смех, и мы начали смеяться по новой.
После пяти минут неудержимого смеха, мы влились поток машин возле Оклахома-Сити. Мэдисон вытерла щёки, сосредоточившись на дороге.
— Давненько я так не смеялась. С самого детства. Это прикольно и странно, — призналась я.
— Смеяться так сильно, что потом хочется плакать?
Я кивнула.
— О, боже! А я думала, это только я такая. Я всегда чувствовала себя опустошённой после такого веселья. Даже подавленной.
— Ага, со мной то же самое, — сказала я.
— Ты будешь дружить со мной, если я расплачусь? — у Мэдисон задрожала нижняя губа.
Я кивнула. По лицу Мэдисон покатились слёзы. Она сдерживала рыдания, и я чувствовала, как мои глаза начинают наполняться слезами. Я не плакала по-настоящему много лет, и вот я оказалась рядом с Мэдисон, почти что незнакомкой, и позволила себе проявить слабость.
— Приятно быть странной вместе с кем-то, — она взглянула на меня.
— Наверное, — я издала смешок.
— Ты живёшь с кучей людей. Ты, должно быть, никогда не чувствуешь себя одинокой.
— Вообще-то, чувствую.
— И я, — Мэдисон смотрела вдаль, её губа снова задрожала. — Я никому не говорю об этом. Пожалуйста, не говори Сэму. Он расстроится.
— Почему?
— Потому что до этого момента он был моим единственным другом. Он беспокоится, что я с ним только из-за этого.
— А это так?
— Нет. — Она помотала головой и посмотрела на меня, в её заплаканных глазах сияла улыбка. — Я люблю его. С тех пор как нам было одиннадцать. — Она помедлила. — Знаешь, что? Думаю, Эллиот тоже тебя любит.
Я кивнула, глядя на свои сцепленные на
— Он так говорит.
— Правда? — спросила она, подняв голос на октаву выше. — А ты ответила ему тем же?
— Ага, — призналась я с улыбкой. Я ждала осуждения с её стороны, но его не было.
— Тогда могу наконец сказать тебе… Он болтает о тебе без умолку, — она закатила глаза. — На уроке географии. И на литературе. Пока ты его не простила, было ещё хуже.
— Ох, он и об этом тебе рассказал?
— Только о том, что пытался извиниться, но ты никак не прощала его, — ответила она, мотнув головой. — Я расспрашивала его, но он не сказал мне, почему. Зато ты можешь мне всё рассказать, если хочешь.
Она говорила, наполовину шутя. Мне было приятно поговорить с кем-то ещё. К тому же, на эту тему я могла говорить, не опасаясь последствий.
— Я встретила Эллиота летом после первого курса старшей школы.
— Он упоминал об этом, — улыбнулась она.
— Тогда мы почти каждый день проводили вместе. Я знала, что он уедет, но потом умер мой отец. Эллиоту пришлось уехать. Ему не дали попрощаться со мной, а я об этом не знала.
— Боже. Ты решила, что он смотался, увидев, что твой отец умер?
Я кивнула.
— Эллиот ужасно переживал из-за этого. Он вернулся ради тебя, я уверена в этом.
— А он… — я помедлила, сомневаясь, стоит ли открыться ей. Мэдисон терпеливо ждала, отчего я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы продолжить. — Он когда-нибудь упоминал, почему?
Мэдисон издала смешок и прикрыла рот рукой:
— Ради тебя, дурёха.
— Знаю. Но почему именно я? — спросила я.
— А ты не понимаешь?
Я помотала головой.
— Ох. Угу. Я не стану тебе говорить. Придётся тебе самой у него спросить.
— Я спрашивала. Он не говорит.
— Оу! — На лице Мэдисон отразилось сочувствие. — Поверить не могу, что он тебе не сказал. Это так мило!
Сдерживая улыбку, я пыталась представить все те милые причины, по которым Эллиот был так предан мне.
— Ну вот, теперь, когда мы прошлись по всей шкале эмоций, мы приехали на место, — сказала Мэдисон, свернув на ведущую к школе дорогу. Она медленно тащилась по парковке, стараясь найти свободное место. На это ушло больше времени, чем мы рассчитывали, но нам удалось найти свободное место в тёмном углу парковки.
Я вышла из машины, чувствуя, как мороз пробирает меня насквозь. Всего через пару секунд я начала трястись от холода.
— Подходящее местечко для сюрприза Пресли. Ставлю на свиную кровь. Надеюсь, она тёплая.
— Пусть только попробует, — Мэдисон прищурилась, застёгивая куртку на молнию.
— Лучше не надо, — сказала я.
— Не волнуйся, — хихикнула Мэдисон. — Что она может нам сделать?
— Не знаю. И от этого мне ещё тревожней.
Мэдисон надела шапку и чёрные варежки. Открыв багажник своей «тойоты 4Runner», она достала два плотных пледа. Протянув мне один флисовый плед, она взяла меня под локоть.