Маленькие огоньки
Шрифт:
— Мне мешал шум.
— Что за шум? — спросила я, вытащив сковородку из ящика под плитой и открыв холодильник. — Ни бекона. Ни яиц… — я нахмурилась. Мамочка не закупила продуктов. — Как насчёт рогалика?
Поппи кивнула.
— С маслом или со сливочным сыром?
Она пожала плечами.
— У нас есть клубничный сливочный сыр, — сказала я, достав его из нижнего ящика холодильника. — Бьюсь об заклад, тебе понравится.
Я оставила Поппи одну и пошла осматривать кладовую. Полки были пусты, если не считать коробки хлопьев «Cheerios», риса быстрого приготовления, нескольких соусов, пары овощных консервов и — ура! — пачки рогаликов.
Я вернулась на кухню с пачкой рогаликов в руке, но моя радость была быстротечной. Список продуктов для закупки в магазине, который я составила ранее, всё ещё висел на магните на дверце холодильника. После школы мне придётся зайти в магазин. Я не знала, сколько денег осталось у нас на счету.
Поппи сгорбилась на стуле, прижав колени к груди.
Упаковка сливочного сыра открылась с щелчком. Разогрев рогалик в тостере, я протянула его Поппи. Она тихо что-то напевала себе под нос — это была мелодия, которую играла моя музыкальная шкатулка.
Осмотрев рогалик, Поппи сунула его в рот. Сливочный сыр растёкся вокруг её рта, оставляя розовые липкие следы. Я повернулась, чтобы поджарить свой рогалик.
— Ты здесь одна с твоим отцом? Он будет завтракать? — спросила я.
— Он уехал, — ответила она, помотав головой.
Я намазала свой рогалик сливочным сыром и откусила кусочек, глядя на то, как Поппи поглощала свой рогалик с рекордной скоростью.
— Ты вчера ужинала?
— Наверное.
— Так что за шум?
— А? — спросила она с набитым ртом.
— Ты сказала, что не могла уснуть из-за шума. Я ничего не слышала.
— Звук шёл снизу, — сказала она.
Я доела рогалик. Ящик рядом с раковиной скрипнул, когда я открыла его, чтобы достать кухонное полотенце. Намочив его под краном, я вытерла грязь с лица Поппи. Она терпеливо позволила мне сделать это, как бывало дюжину раз прежде.
— Откуда снизу? Из-под кровати?
Поппи скорчила рожицу, вертясь на стуле в ночной рубашке.
— Давай так. Я проверю твою кровать перед сном.
Поппи кивнула, положив голову мне на грудь. Я обняла её, а затем направилась в фойе, чтобы поискать в сундуке раскраски и мелки.
— Смотри, Поппи, — сказала я, подняв повыше раскраску и коробочку мелков.
— Она только что убежала, — заметила Алтея, моя тарелки после завтрака. — Эта девчонка мастерски умеет прятаться.
Лямки моего рюкзака впились в плечи, когда я надела его.
— Доброе утро.
— Доброе утро, детка. Эллиот заедет за тобой сегодня?
— Да, — сказала я, собрав волосы в низкий хвост. — Наверное. Мне не стоит принимать это как должное.
Снаружи раздалось гудение мотора. Хлопнула дверца машины. Выглянув через окно столовой, я улыбнулась, увидев Эллиота, бегущего к переднему крыльцу. Он остановился, не став стучать в дверь.
— Передай мамочке, что я хотела с ней попрощаться, — сказала я, махнув Алтее на прощанье.
Алтея выглядела усталой и непривычно унылой.
— Непременно, детка. Хорошего тебя дня в школе.
Эллиот не улыбнулся, когда увидел меня. Вместо этого он указал на полицейскую машину, припаркованную на улице.
— Кто это? — спросила я, дойдя до края крыльца.
— Возле дома тёти Ли стоит ещё одна такая же машина.
— Они что… следят за нами? Зачем?
— Дядя Джон говорит, что, видимо, мы подозреваемые.
Я глянула на дом за своей спиной, а затем проследовала за Эллиотом к его машине. Обогреватель прогрел воздух в салоне «крайслера», но меня по-прежнему била дрожь. — Они видели, как ты покидал мой дом этим утром?
— Нет.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я позаботился о том, чтобы меня не заметили.
— Не понимаю, — сказала я, когда Эллиот отъехал от «Джунипер». — Почему они следят за нами, вместо того, чтобы искать того, кто похитил Пресли?
— Наверное, им кажется, что именно этим они и занимаются. Миссис Брюбекер звонила моей тёте прошлым вечером, она умоляла рассказать ей, если мне что-нибудь известно о Пресли.
— Но тебе ничего не известно.
Эллиот помотал головой. Его волосы были убраны наверх в пучок, открывая лицо. Его чёткая линия челюсти была покрыта щетиной, в глазах читалась усталость после длинной ночи.
Я смотрела в окно на туман, стелящийся над полями с пожухлыми стеблями пшеницы и соевых бобов, гадая, где находилась Пресли, сбежала ли она из дома или её похитили. Ходили слухи, что полиция не нашла следов борьбы, но это не избавило нас с Эллиотом от подозрений.
— А если они решат, что это ты? — спросила я. — Что, если тебе предъявят обвинения?
— Они не могут. Я этого не делал.
— Невиновных людей осуждают за преступления сплошь и рядом.
Эллиот припарковал «крайслер» на привычном месте и заглушил двигатель, сидя в машине неподвижно. Ссутулив плечи, он казался поверженным — я ни разу не видела его таким с тех пор как мы вновь стали друзьями.
— Когда тебя допрашивали в участке, ты сказал им, что провёл ночь у меня? — спросила я.
— Нет.
— Почему?
— Потому что не хочу, чтобы они сказали об этом твоей маме.
Я кивнула. Это точно поставит крест на моих спокойных ночах.
— Во сколько ты ушёл? — спросила я.
Эллиот поёрзал на сиденье.
— Я заснул и проспал до рассвета. С восходом солнца я спустился вниз.
— Ты должен сказать им.
— Нет.
— Чёрт побери, Эллиот!
Он опустил взгляд, издав смешок.