Маловероятно
Шрифт:
На сайте одной школы в Нью-Джерси я нахожу о ней статью двухлетней давности. Рори выиграла в каком-то конкурсе фотографий. Здесь есть снимок, на котором она держит дешевую статуэтку в форме пленки и с глумливым видом показывает камере средний палец. Неизменные подводка, чулки в сеточку и ботинки. Девушка, которая меня покинула.
Для чего мне пришлось узнать о твоем существовании?
— Да ладно… — Я качаю головой. — Даже если бы я собирался ей позвонить, у меня нет ни ее номера, ничего.
— Жалко, — бубнит Шон, держа
Он кажется немного недовольным. Тут я вспоминаю, как он что-то спрашивал про Кэтлин. Шон и Кэтлин на разных уровнях умственного развития. Малость странная пара, но ведь и странности случаются.
— Погоди-ка, ведь твой дед знает ее маму? — щелкает пальцами Дэниел, в его глазах зажигается огонек.
Да-да, мой дед ее знает. И номер их телефона у него есть. Рори не дозволено быть в курсе ни о том, что он знаком с ее матерью, ни о том, что мне это известно, а я скрыл. Черта с два дед даст мне номер, но я ведь могу подсмотреть в его маленькой записной книжке. Проблема решена.
Конечно, есть вероятность, что Рори вернулась домой, уехала в колледж и уже встретила любовь всей своей жизни. Но если нет...
Если нет, я выдержу и отношения на расстоянии.
Или случайные встречи.
На самом деле все, что угодно.
В один присест допив пиво, я встаю.
— Держи нас в курсе, — хлопает меня по спине Дэниел.
Шон расстегивает воротник рубашки, прочищает горло и пересаживается к девушкам.
Я выхожу из паба и пешком направляюсь к дому дедушки. Он живет не так уж далеко — на другом конце деревни, а мне нужен свежий воздух, чтобы привести мысли в порядок. Я слышу за спиной шаги, но темп не сбавляю. Сбоку появляется Кики. Она шумно дышит.
— Ты действительно это сделаешь?
— Почему бы и нет?
Стоило бы озаботиться, что Кэт подслушала мой разговор. Сколько себя помню, она всегда совала нос в мои дела. Я списываю это на ее характер. В людях нужно принимать как хорошее, так и плохое.
Хорошее: она отличный друг, чрезмерно заботливая и никогда меня не подводит.
Плохое: она бешеная, как коробка склизких лягушек, и обожает, когда я мучаю ее, подавая двусмысленные знаки. Если я перестану это делать, она будет морально уничтожена и впадет в депрессию.
— Безумие — вы живете на разных континентах. Она никогда не покинет Америку и не переедет сюда насовсем. Какое у тебя с ней будущее?
— Разберемся.
Я заворачиваю за угол. Она идет за мной по пятам.
— Именно так и говорят люди, когда не могут понять, выгорит ли у них дело.
Кэт почти бежит, чтобы не отставать от меня. Вот мы и у дома моего деда. Я выуживаю из кармана ключи — у меня есть ключи от этого дома, потому что иногда, когда дедушка уезжает на неделю по своим церковным делам, нужно приглядеть за его кошкой Сиршей.
Кэт хватает меня за руку и дергает назад, в один прыжок закрывая собой дверь.
— Нет! — Она вздрагивает. — Не звони ей.
Я неспешно осматриваю ее. Господь всемогущий, сегодня эксцентричность Кэт зашкаливает.
С горящим
— Мал, она тебе не подходит. А я — да. Я достойная девушка из семейства О’Коннелл. — Плача изо всех сил, Кэтлин бьет себя рукой в грудь. — И мне плевать, что ты наверняка переспал с моей сводной сестрой. И плевать, что у тебя есть чувства к ней. И плевать, что она говорила о тебе, как о мимолетном увлечении. Я все равно тебя хочу, и мне осточертело ждать.
Всегда знал, что Кэтлин в меня влюблена. Я всячески не поощрял эти чувства, но не отвергал открытым текстом. Просто избегал ее и сокращал наше общение до пустого и приемлемого минимума. Но я всегда считал, что ее влюбленность похожа на ту, что была у меня к мисс Флинн, учительнице в средних классах, когда впервые узнал, что пенис годится не только для процесса мочеиспускания. Когда ты чувствуешь влечение к человеку, но вместе с тем осознаешь, насколько ненормальна идея действительно быть с ним.
Кэтлин — самый собранный, честолюбивый, уравновешенный и целеустремленный человек, которого я знаю. Я — уличный музыкант и бродяга, который по выходным напивается в хлам. У нас совершенно нет ничего общего кроме того, что мы оба дышим. Но уверен, что даже в этом Кэтлин успешнее.
Погодите. Мимолетное увлечение?
— Замри. Что она тебе говорила? — поднимаю я ладонь вверх.
Мысленно признаю, что я бессердечный сукин сын, раз спрашиваю подругу о Рори, когда она только что бросила к моим ногам свое истерзанное сердце и призналась в вечной любви, но вернемся к этому немного погодя. Сразу же, как обсудим мое истерзанное сердце.
(Видишь, Кэт? Я тоже эгоист. И правда, что ты во мне нашла?)
Она смотрит вниз, закусив губу.
— Помнишь тот день у меня дома, когда ты вышел в туалет? Ты вернулся и увидел, как мы с Рори держимся за руки. Это было через минуту после того, как она сообщила, что планирует с тобой переспать. Я призналась в чувствах к тебе, а она сказала, что ей все равно. Сказала, что мне достались деньги, папа и наследство, а она получит парня. Что она помешает моим планам на тебя. Вот почему я не пыталась поддерживать с ней общение, Мал. Меня ранили в самое сердце.
Переваривая услышанное, я делаю шаг назад.
Эти слова совсем не похожи на Рори. Она отнюдь не коварная змея, но еще и довольно сдержанная, чтобы произносить что-то подобное. Эти слова похожи на цитату из фильма «Жестокие игры», а не на фразу из уст диснеевской принцессы. Однако и Кэт не лгунья. Во всяком случае, раньше я такого за ней не замечал, а ведь знаю ее всю свою жизнь.
Я обхватываю Кэтлин руками и притягиваю к своей груди.
— Кэт?
Она вздрагивает в моих объятиях. Она знает. Она не может не знать. Я перетрахал, перецеловал, обласкал почти каждую девушку в этой деревне. Всегда был осмотрительным и не касался ее и пальцем, — и не только потому что меня припугнул ее папаша.