Маловероятно
Шрифт:
Мал: «Это лишь на несколько месяцев».
Женщина: «А что потом?».
Мал: «Потом я заберу ее, и мы уедем. Она любит пляж, так что мы поедем туда, где очень солнечно. В Грецию или Испанию. Может, на юг Франции».
Женщина: «Она не злится, что здесь «эта»?
И гением быть не нужно, чтобы понять, что под «этой» подразумевают меня, и мое пребывание желанно так же, как гонорея.
Мал: «Она знать не знает о Рори,
Женщина: «Для тебя я тоже могу быть незамысловатой, Мал».
Мал: «Разумеется, и так оно и есть».
Кем бы ни была эта женщина, но оскорбление она спустила ему с рук. Какой стыд. Мал заслуживает хорошего пинка по яйцам.
А потом послышался шум. Чмоканье, стук и громкие шлепки. Я сжала бедра, когда между ног заныло. Можно бы тоже ворваться к ним — око за око и все такое, — но я не хотела доставлять ему удовольствие новостью, что мне все слышно.
Что меня это волнует.
Нет.
Я ушла в свою комнату, бросилась на кровать, закрыла глаза рукой и покачала головой.
Остынь, девочка.
Но звуки были слишком громкими, а я — слишком слабой. Я просунула руку в джинсы и, слушая, как Мал занимается сексом с другой женщиной, стала себя ласкать.
Попутно внушая себе, что это не измена. Я ведь его не трогаю. Больше никогда не притронусь. Просто нам с Каллумом так и не удалось завершить начатое вчера вечером.
Я решила не выходить из комнаты до тех пор, пока Мал не позовет меня работать. Глупо было считать, что мы уладили разногласия. Он стал совсем другим человеком, и хватит придумывать ему оправдания.
Я отправила Каллуму вереницу сообщений с заверениями, что уже скучаю по нему, включила ноутбук и принялась за работу. Дважды звонила мама, но ее звонки я перевела на голосовую почту. Мал и та женщина закончили то, чем мы вчера вечером занимались с Кэлом, и делали они это очень громко — непременно для того, чтобы я их услышала.
Каким же беспощадным, жестоким, лишенным моральных принципов монстром надо быть, чтобы изменять своей жене и скрывать, что ее сводная сестра и по совместительству увлечение из давно ушедших времен проживет с ним два месяца?
Слушая, как он совокупляется с женщиной, которая ему не жена, я ставлю на Мале жирный крест порицания, и это прекрасные новости.
Я больше не ревную к Кэтлин и не заинтересована сохранять нейтралитет с ее мужем.
В любом случае, это случилось вчера, а сегодня я просыпаюсь от звучащей где-то в отдалении музыки и насыщенного запаха еды: бекон, яичница, свежезаваренный кофе и банановый хлеб.
Рот наполняется слюной, и я с трудом ее проглатываю. Убила бы за добротную чашку кофе. И кстати, встретиться с Малом лицом к лицу не составит труда, ведь к нему у меня остались лишь самые негативные чувства.
Я
Эштон Ричардс (да, тот самый Эштон Ричардс), одетый в золотистый халат, на нагрудном кармашке которого вышиты его инициалы, сидит в гостиной Мала в темных очках и курит косячок. Он попивает кофе и что-то читает в блокноте Мала, а на заднем фоне его команда носится с уборкой и готовкой. Так мультяшные животные помогали Золушке собираться на бал.
С прискорбием замечаю, что Ричардс, несмотря на его многочисленные и очевидные пороки, если верить тому, что говорят журналисты, без сомнений шикарен. Он похож на поистине сексуальную вариацию Иисуса, на давно потерянного брата Хемсвортов, но с длинными волосами.
Мал сидит в кресле напротив, положив скрещенные ноги на кофейный столик, пожевывает незажженную пряную сигарету и подкидывает в потолок мяч для регби. По портативному радио играет песня «Boys Don’t Cry» группы The Cure, но я не куплюсь на то, что Мал хранит кассеты и старый добрый приемник. Он отнюдь не романтик.
В кухне-студии, на барной стойке и на столе куча тарелок с выпечкой, фруктами, полноценным английским завтраком и кокаином.
А ну-ка притормозите. Кокаин?
Приглядевшись к серебряному блюду с белыми дорожками, я таращу глаза. Ричардс поднимает голову от блокнота, который читает, и машет руками в мою сторону.
— Кто-нибудь, дайте этой телочке соглашение о конфиденциальности. Я тут работать пытаюсь.
Ко мне подскакивает подозрительно похожая на Уитни, помощницу Райнера, блондинка с толстой кипой бумаг и ручкой.
Мал делает вид, будто не замечает меня. Щеки его покрыты свежим легким румянцем. Интересно, это от холода или от полученных прошлой ночью оргазмов? Он выглядит как потерянный Питер Пэн — обаятельный, сдержанный, но вполне опасный. Как бы я ни старалась, все равно не получается его ненавидеть.
— Что за кисуля? — Ричардс пяткой пихает ногу Мала и кивает в мою сторону.
— Моя секс-рабыня, — без обиняков отвечает Мал и, поймав мяч, крутит его на пальце как профи, не сводя глаз с потолка.
Интересно, а что не умеет делать этот мужчина?
Ах, ну да. Хранить верность.
— Реально? — Эштон срывает очки и наклоняется вперед, разглядывая меня еще внимательнее.
Я скрещиваю на груди руки, понимая, что от холода соски встали торчком.
— Как-то она немного… не по форме одета? — Он приподнимает густую бровь над кристально голубыми как Карибское море глазами.
Я все-таки убью Мала.
Реально придушу. И даже не во сне. Хочу, чтобы он полностью осознавал происходящее.