Мальтийский апельсин
Шрифт:
– Допустим.
– Понимаешь, в его жизни не было хаоса. Все развивалось постепенно и очень успешно! Представь себе цветок. Сначала бутон, потом разворачивается один лепесток, затем другой, третий… Все идет по нарастающей, и вдруг между лепестками появляется червь… Вот он, хаос… Цветок гибнет. Откуда взялся этот червь? Его не должно было быть в этом ухоженном саду. И если бы не было его, цветок и дальше распускался бы, из пышного розового цветка он превратился бы в ярко-красный плод шиповника… И жизнь продолжалась бы… Он любил Марину так же сильно, как она любила Каротина. Формула очень проста, до безобразия: Марина любила Каротина, который не любил Марину, а Олег Гамов любил Марину, которая не любила Гамова. Потеряв
– И кто же ее убил?
– Тот, кто не смог пережить потери… Марина потеряла Каротина не в прямом смысле, он же не умер, просто она поняла, что не нужна ему… И Олег потерял Марину не потому, что она погибла, она ушла, бросив его, как бросала всех своих мужчин… Тот человек, который очень любил Олега, но только совсем другой любовью, потерял его реально, ведь Олег умер… Я думаю, что именно так все и случилось…
– Брат? Ее убил брат Олега?
– Для него травма оказалась почти такой же смертельной, как и для самого Олега падение с высоты. Марина бросила Олега и исчезла, помнишь, как сказал о ней участковый: растворилась в большом городе… Думаю, что брат Олега искал ее, искал долго, почти два года, ровно столько, сколько она скрывалась в Саратове… Она и уехала из Москвы после того, как узнала о его смерти и поняла, кто именно виновен в том, что случилось… И тогда она просто решила начать все сначала… Тот факт, что она присвоила себе чужое имя, свидетельствует не о том, что она пряталась от кого-то конкретно, ожидая расплаты, нет… Если бы она знала, что ей грозит реальная опасность, она бы спряталась поглубже, затаилась и нашла бы деньги, вытрясла бы из своих мужиков, чтобы купить себе квартиру где-нибудь на юге, или вообще сменила бы гражданство и потерялась для всех навсегда… Конечно, она чувствовала свою вину, но не могла предположить, что ей придется отвечать своей жизнью за жизнь Гамова. Для нее он был одним из многих… Ты понимаешь, что произошло?! Они, как две капли воды, похожи. У него было много женщин, у нее – много мужчин. В ее жизни случилось настоящее чувство – Каротин, а у Олега – она, Марина. И ни тот, ни другой не сумели найти в себе силы вернуться к прежней жизни. Потеря любимого человека или даже, я бы сказал, предательство оказались для них сильнейшим эмоциональным шоком, с которым они не справились. Марина, грубо говоря, пошла по рукам, покатилась вниз, сметая все на своем пути, в том числе и любовь молодого талантливого художника… Олег же Гамов, человек с более тонкой душевной организацией, не захотел вообще жить и предпочел смерть.
– И как же брат Олега нашел ее в Бобровке? Выследил? Дождался, когда она окажется в саду одна? Но как он мог это предположить?
– Он ничего и не предполагал, он сам назначил ей эту встречу и организовал ее…
– Это было любовное свидание?
– Думаю, что да. Она неоднократно бывала в Бобровке, знала этот сад и расположение садового домика. Думаю, этот мужчина (которого она, видимо, не знала в лицо и не догадывалась, что это брат Гамова) познакомился с ней вроде бы случайно где-нибудь в центре города, пригласил ее в ресторан, провел один вечер, другой… Присутствие ее постоянного любовника…
– Ты имеешь в виду Сайганова или Нечаева?
– Неважно… Присутствие постоянных любовников его не отпугнуло, и он продолжал преследовать ее, домогаться, просить о встрече. И, видимо, она согласилась, но поставила условие, чтобы он приехал за ней в Бобровку.
– Думаешь, она хотела, чтобы он застал ее в садовом домике всю «окровавленную»? Он бы устроил шум, начал звать на помощь, сбежались бы все… И она бы выиграла конкурс?
– Может, и так…
– Но как мы найдем его?
– Найдем, не переживай… А теперь тебе пора спать. Маленьким девочкам уже давно пора спать…
– А взрослым мужчинам?..
– А взрослым мужчинам полагается не спать, а упорно трудиться всю ночь, пока маленькая девочка будет смотреть свои сказочные сны… Поэтому закрывай глаза и спи…
– А что мне приснится?
– Тебе уже снится… Ложись поудобнее и не открывай глаза… Маленьким девочкам запрещается смотреть, что будет с ней делать взрослый дядя… Разве что во сне…
И он овладел ею, такой сонной и горячей, после чего, поцеловав во влажный от испарины лоб, вышел из комнаты и направился в ванную. Приняв душ, вернулся, надел джинсы и, прихватив папку, постучался в спальню Арины.
Он знал, что она не спит, по полоске света под дверью. Она открыла ему почти сразу.
Арина стояла перед ним в красном кимоно, за спиной ее была залитая розовым светом спальня с широкой разобранной постелью, на столике стояла бутылка вина и бокал. Она топила свое одиночество в этом бокале, как Шубин и подозревал.
– Арина, вы должны извинить меня за столь поздний визит…
– Я ждала вас, я тоже догадывалась, что вы не спите… – Она взглянула на него многозначительно и улыбнулась одними глазами. – Входите. Я даже знаю, зачем вы пришли… Марина. Она не дает никому покоя даже после смерти.
Он прошел и сел в предложенное ему глубокое кресло. Стоявшие на подоконнике розы источали сладкий аромат, сама же хозяйка розовой спальни в своем пунцовом кимоно тоже напомнила ему цветок…
– Вы за ужином намеренно не говорили о ней? – спросил он, наклонив голову набок, как будто слегка подтрунивал над ней. – Я прав?
– Да, я не хотела думать о ней, я устала думать о ней с тех самых пор, как узнала от вас о ее смерти… Она на какое-то время заполнила собой все мои мысли. Все те, с кем я была дружна, вращались вокруг нее, будто она примагничивала их к себе…
– Вы ревновали ее?
– Мне было неприятно, что она стала вытеснять меня из моего же собственного мира. Ей стоило только лечь в постель с нашим режиссером, чтобы ей дали главную роль, и вот тогда бы она полностью заменила меня. Она, на время потеряв смысл жизни из-за разрыва с Каротиным, вдруг начала обретать его в театре… Как жадно она впитывала в себя этот театральный дух, как упорно стремилась постичь все то, чем живут актеры театра, и почувствовать себя на их месте. За кулисами она стала своей, она же была практически со всеми знакома, и ее часто можно было видеть наблюдающей из-за занавеса за тем, что происходило на сцене. Я думаю, что в эти минуты она воображала себя актрисой.
– Вам пришлось сделать усилие, чтобы водворить ее на место?
– На какое еще место? – покраснела Арина. – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду улицу, откуда она и пришла… Вы указали ей на дверь? Вы поссорились с ней?
– Уличная женщина… Да, в этом что-то есть… Но я бы не хотела, чтобы вы думали, будто я такая жестокая…
– А разве вам не все равно, как о вас думают?
– Вы нравитесь мне, Шубин. Вы представляетесь мне в этой жизни положительным героем, а их не так уж и много.
– Марина была отрицательным персонажем?
– Пожалуй, да. Она была разрушительницей по натуре, а у меня были планы…
– Что ж, значит, я не ошибся в вас. Сразу видно, что у вас прекрасно развито чувство самосохранения, как раз то чувство, которое, как оказалось, напрочь отсутствовало у Олега Гамова…
– Он погиб из-за нее?
– Думаю, да.
– И кто же ее убил?
– Если вы мне сейчас поможете, то я назову вам его имя… – с этими словами Игорь открыл папку и достал оттуда пачку фотографий. – Здесь семь снимков, ровно столько человек, помимо Марины, собралось в тот злосчастный день в Бобровке. Вы же сами говорили, что Марину, как вы выразились, «вечно разыскивали», что «она постоянно куда-то исчезала, объявляясь внезапно и непременно с новым воздыхателем»…