Мальтийское Эхо
Шрифт:
– Прекрасно, дорогая. Вот с её кабинета и начнём!
– улыбнулся Андрей.
Директором оказалась грузная дама, немного старше бальзаковского возраста. Очень красивые очки, аккуратная причёска. Только руки почему-то натруженные, с огрубевшей кожей и утолщёнными суставами пальцев.
– Я двадцать лет проработала реставратором: влажный гипс, краски, часто на помостах: вверху, на ветру, - каким-то извиняющимся тоном сказала женщина, поймав взгляд мужчины и перебросив свой взгляд на холёные ручки его спутницы.
– Извините, я вовсе...
– начал Андрей, но Виктория Евсеевна остановила его движением руки.
– Я сейчас проведу вас лично. Для первого знакомства с ансамблем, считаю это необходимым. Вы располагаете 3-4 часами?
– Да, конечно. Спасибо огромное, - в унисон ответили Вера и Андрей.
– А паспорта, пожалуйста, отдайте моей секретарше, Валерии. Ко времени нашего возвращения сюда будут готовы пропуска. Какие-то ещё указания Валерии будут?
– Да. Если можно - планы комнат и их сегодняшние назначения... Пока ограничимся северным и восточным корпусами.
Когда после более трёхчасового осмотра помещений они вернулись в кабинет, уставшие и уже молчаливые, Виктория Евсеевна попросила Валерию принести бутерброды к чаю. Пропуска и планы корпусов были готовы.
Вера Яновна взяла пропуска в руки и, не сумев сдержать неудовлетворения, спросила:
– Здесь указан срок действия: с 23 сентября по 23 октября сего года. В рабочие дни с 9 до 18 часов.
– Да, обычная практика. Я установила график дежурства трём своим сотрудникам и двум охранникам, которые будут сопровождать вас. На этом листке указаны фамилии и телефоны. Возьмите, пожалуйста.
– Но дело в том, что мы запланировали работу у вас в своё нерабочее время. По вечерам и по выходным. И... и наш метод... скажем, биолокационных изысканий, предполагает отсутствие в помещении посторонних людей.
– Я не знакома с этим методом, но теперь проясняю для себя показавшуюся странной фразу Александра Владимировича: "... для исследований и изысканий", - она сделала паузу и продолжила.
– Позвольте уж полюбопытствовать у вас, Андрей Петрович: манипуляции с тростью вы проделываете с целью... биолокации? Я заметила это.
– Совершенно верно, - ответил тот.
К нему пришёл кураж. Он прогулялся по кабинету, вычерчивая в воздухе замысловатые траектории своей тростью.
– Трость реагирует лишь на вас, Виктория Евсеевна, - наконец сообщил Андрей, присаживаясь обратно к столу.
– И что вы обнаружили... во мне?
– осторожно спросила директор.
– Чуть более пятнадцати лет назад вы упали со строительных лесов, был перелом левой ключицы, - остро вглядываясь в даму, сказал мужчина.
– Так же был повреждён голеностопный сустав на... на левой ноге, - уверенно добавила Вера Яновна.
Виктория Евсеевна невольно спрятала левую ногу под длинной шёлковой юбкой и прикоснулась рукой к своему левому плечу. Она ошарашенно смотрела на вздрагивания крыльев носика молодой женщины, побелевшие полуприкрытые глаза мужчины. Наконец она обрела дар речи.
– Вы намерены искать трещины и в наших стенах?
– неуверенно спросила директор.
– Главным образом. Но и историко-архивные исследования тоже, - сказал Андрей Петрович.
– Вряд ли вас ждут открытия в архивах. А вот трещин и каких-то вмурованных в стены камер у нас предостаточно. Так или иначе ваша работа очень нам нужна. Очень. Я даже сразу вослед вашим работам намерена просить Министерство культуры организовать большие ремонтно-реставрационные работы. Но на это уйдёт не месяц и даже не год, - грустно заключила она.
– Хочется предупредить вас, что у нас узко-специальные цели и никаких итоговых документов мы через месяц не сможем представить. Мы же не специалисты в ремонтно-реставрационных работах, - сказала Вера, сделав вежливо-холодную гримасу.
Андрей поспешил смягчить тон подруги:
– Список опасных трещин и таинственных камер с кладами мы обещаем передать вам. В меру наших способностей, разумеется.
Вера Яновна бросила на него насмешливый взгляд и затем, мгновенно обратив этот взгляд в доверительно-детский, спросила Викторию Евсеевну:
– Как же мы решим вопрос с нашим режимом работы у вас?
– Я в течение двух дней согласую этот режим с начальником охраны, с главным бухгалтером и прочими. Вы же понимаете, что в бухгалтерию, в отдел кадров и ещё ряд помещений я не вправе... Многое в субаренде... Чужое имущество...
– Да, мы понимаем.
– Попытаемся сделать так, чтобы охранники открывали вам двери и ждали за ними. Но кое-где возможен досмотр... Извините... Я всё попытаюсь организовать... В меру моих возможностей, естественно. В субботу утром, часов в 10 я позвоню и подготовлю новые пропуска. Я, между прочим, работаю часто и по субботам. Так что милости просим.
Парочка изыскателей поблагодарили Викторию Евсеевну, и, обнадёженные её заверениями, отправились домой. В машине Вера, поглаживая андреево бедро, весело сказала:
– Большего я и не ожидала. Но как ты сумел вовремя и точно про ключицу!
– А ты про голеностоп!
– подхватил Андрей и тоже положил руку женщине на бедро.
Когда они легли в кровать, и чувственность завибрировала и была готова перейти в страсть, Верочка не смогла удержаться от вечной женской привычки попросить о чём-нибудь мужчину перед этим:
– Обещай поговорить с Борисом Ильичом и в пятницу закончить с работой в Гатчине. У вас ведь был договор на месяц.
Андрей сбросил руку с её груди и жёстко проговорил, медленно, разделяя слова:
– Я начинаю часто увольняться. Я также не хочу приобретать привычки зависимого человека. Не хочу, чтобы и ты приобретала привычки...
Верочка не дала ему договорить. Положила ладошку мужчине на рот и проворковала на ухо:
– Прости мой бабий тон. Но мы ведь одна... семья, - она неуверенно выговорила последнее слово.