Мальтийское Эхо
Шрифт:
– Хорошо, - одобрительно отозвалась Верочка.
– Но бабулю и меня больше интересует, что ты уже рассказала и что собираешься рассказать Сергею завтра.
– Меня бабуля давно уже проинструктировала: ни о Пергаменте, ни об Укладке пока ни слова, до конкретных указаний Александра Владимировича. Но о планах организация госпиталя с психиатрическим профилем для лечения известных учёных и поддержания их интеллектуальных и духовных сил говорить следует.
– Следует, - подтвердила пани Мария.
– Но без нажима относительно работы Сергея у нас. Пойми, внученька, вопрос о командорстве и госпитале открыт и втягивать чужого (пока чужого) человека, - она улыбнулась.
– В наше... нашу "банду" нехорошо. По мере развития событий...
– Да что ты, бабуля, я же не маленькая, все понимаю, - и, обращаясь к Вере, добавила.
– Мы направили в мэрию запрос, когда будет вывезено музейное имущество. Молчание. Ещё запрос, звонки. Сухо какой-то чиновник, не представившись, обрезал: когда усадьба будет освобождена от работников музея, то есть нас, то есть в срок до 15 января следующего года.
– Хитры. Это обычная практика - держать свое имущество на спорной территории, - нахмурила брови Вера Яновна.
– Езжай, сестрица, с Богом. Удачи тебе. Через неделю-другую Деев позвонит, и многое прояснится. Он будет в Москве в первых числах ноября. Что касается планов Сергея, твоих... бабуля права: не нажимай. Мужчина сам должен понять и решить. Как мой Андрей, - она обняла мужчину и поцеловала.
– Счастливого пути, внучка.
– Счастливо, - заключил Андрей Петрович.
– 36 -
На следующем ужине за большим столом в столовой сидели уже впятером. Чтобы не обсуждать наспех серьёзные темы и "причесать" известную неловкость первых минут беседы, Ирина говорила об увлечении Сергея фотографией. А сам фотограф подарил всем присутствующим несколько своих работ . Вере Яновне понравились фото, где наездник и наездница сидят на лошадях, в жокеях, прочей форме и целуются. И не видят, что лошади целуются тоже! Также она отметила высокий профессионализм и на тех снимках, где изображены виды городов с разных ракурсов и в разное время суток.
Мария Родиславовна больше молчала и украдкой рассматривала гостя, думая про себя: "Питерец, всё-таки питерец! Глаза петербургские : светло-зелёные, водянистые, будто невская вода всё время плещется в них. И холоден в общении по-питерски. Но франт, венский щеголь проявляется в манерах одеваться и надевать маски вежливости. Светлые, вьющиеся слегка волосы, чуть с рыжа, как у Иришки. Может подарят мне кудрявого правнучка?! Но притягивает больше всего взгляд - колючий, ван-гоговский и шкиперская бородка, делающая манеру Сергея кривить рот более ироничной".
Ириша же в свою очередь ловила во взглядах бабули одобрение её выбора. Вера Яновна говорила об искусстве. И только Андрей Петрович нарушал чопорность этого первого часа общения, обнимая по-свойски Сергея и этим заставляя того обнаруживать детскую незавуалированную открытость. Та же очевидная влюблённость, которую не скрывали Сергей и Ирина, дарила уют и тепло всей компании. Но вот Вера Яновна сделала ледяными свои глаза Снежной Королевы, и, намереваясь чуть "прощупать" гостя и как вероятного родственника и как возможного сотрудника-психоаналитика, спросила:
– Каковы же ваши планы, дорогой Серёжа?
Каким бы мудрым и опытным психотерапевтом ты ни был, дорогой читатель, под хирургией внимательного и острого, как скальпель, взгляда красивой и умной женщины тебе придется напрячься и "попросить анестезию". Так и Сергей, прежде чем ответить, сделал два больших глотка вина и довольно жалобно посмотрел на дядю Андрея.
– Собственно, какие именно мои планы вас интересуют?
– и вновь голос спокойный и вид непринуждённо-независимый.
– Завтра после полудня у меня назначена встреча на Мойке. Там в районе Певческого моста есть психоаналитический центр. Я уже с ними дважды разговаривал по телефону из Вены по поводу работы. Но... но это первый шаг. И то... Впрочем от него зависят и другие. Задача- устроиться на работу, цель- остаться жить и работать в России, мечта- открыть собственный Целительный Центр.
– Это очень хорошо! Это на векторе нашего будущего Целительного Центра,- обрадованно смягчила тон Вера.
– Здесь, в усадьбе. И на вас у нас виды.
– Да, мне Ирина говорила об этом. Но весьма туманно, -рассеяно отреагировал Сергей.
– Туман рассеется через пару недель!
– уверенно сказала Вера Яновна.
Европеец, любой, даже с природным русским менталитетом, не любит говорить о делах "туманных". Поэтому молодой человек вежливо, не выказывая своей заинтересованности констатировал:
– Эту пару недель мы с Ириной будем заниматься моей квартирой на Благодатной.
Все посмотрели на Иришку, Сергей тут же добавил:
– Возможно нашей квартирой. Нашей с Иришкой,- сделал паузу, посмотрев на дядю Андрея.
– Я забыл, как точно звучит русская пословица про ...шкуру неубитого медведя.
Он перевёл взгляд на Марию Родиславовну.
– Дайте мне, пожалуйста, оглядеться... Почувствовать Родину... Встать на ноги, - с надеждой в глазах и уже по-русски горячо сказал Сергей.
– Конечно, конечно, - скупо отреагировала пани Мария.
Андрей Петрович намеренно молчал, не помогая "дружочку Серёжке" (так он называл мальчика с детства) сдавать этот первый " зачёт знакомства". "Пусть",- думал Андрей - "понапрягается. Ему теперь жить в России, и такая вот "сержантская школа" не помешает избалованному удобствами, холёному и чуть самоуверенному молодому другу из города вальсов". А сам, любя этого "юнца" и видя в нем черты Ольги, той, из его юности, те, что сейчас лечебными листьями добрых воспоминаний обертывали усталое сердце мужчины, переживал за зачетную оценку, которую выставит Снежная Королева. А она продолжала: