Мальтийское Эхо
Шрифт:
После совещания гроссмейстер попросил сэра Старки остаться.
– Дорогой Оливер, я должен дать вам особо важные и особо секретные поручения.
– Да, Ваша светлость, - с поклоном ответил секретарь.
– Во-первых, я поручаю вам переправить из катакомб Рабата часть запасов продуктов ближе к форту Сент-Эльмо. Во-вторых, если мне суждено погибнуть в бою, я приказываю вам, сэр Старки, взять на себя командование. Вот мой письменный приказ.
– Слушаюсь, великий магистр.
– И, наконец, третье мое указание, - ля Валетт задумчиво глядел на секретаря, - вы прекрасно понимаете, Оливер, что сейчас мы не можем хранить Пергамент как обычный архивный документ. И доверить кому-либо в случае
– Можно ли для охраны обоза взять двух рыцарей из Мдины?
– спросил Оливер.
– Да, конечно, возьмите трех.
– Слушаюсь, гроссмейстер.
– Вот еще что, дорогой Оливер, - ля Валетт подбирал слова поточнее, - Как вы считаете, султан Сулейман лично руководит своей флотилией? Кто на флагманском корабле?
– Это весьма вероятно.
– Какие у вас аргументы?
– У Сулеймана только в первые два года его правления две заметные победы: покорение Белграда в 1521 г. и занятие Родоса в 1522 г. В обоих случаях он обошелся без кровожадных выходок. Но затем ни на Балканах, ни под Веной ни один из походов не увенчался победой османов. Ему крайне необходим реванш!
– Почему же он не использует свое тайное и могущественное оружие - Укладку?
– Можно предположить три причины. Первая: подражая всему европейскому, развивая у себя на Родине всяческие искусства, султан в глазах Европы хочет выглядеть "джентельменом". Это ведь лишь последние двадцать лет он оставляет горы отрубленных голов. Извините, Ваша Светлость, если задену ваши национальные чувства, но ведь в 1536 г. Сулейман заключил союз с Францией против Габсбургов. Французы хотели "насолить" Австро-Венгрии.
– Вторая?
– Султан не умеет, или что-то ему мешает воспользоваться Укладкой. Может, сам опасается ее силы. Следует так же иметь в виду, что древние греки считали, что где-то на Балканах находится вход в Ад! Войны там неизбежны. Не зря оттуда пошел завоевывать мир Александр Македонский.
– Третья?
– Воспользоваться Укладкой мешает прямо или косвенно его любимая жена Роксолана. Она славянка, причем дочь то ли православного, то ли католического священника. Кроме того, великолепная интриганка. Способна оказывать на Сулеймана практически безграничное влияние. Я даже могу допустить, что она придумала нечто, чтобы не отпустить Сулеймана в поход на Мальту. И, наконец, мировые лидеры, несомненно, ведут охоту за Укладкой, и султан пока тщательно скрывает ее.
– Ваши рассуждения мне понятны. Я думаю также. У меня есть еще несколько вариантов, но увлекаться фантазиями не следует. Это опасно. Хочу высказать свои предположения о мировых лидерах, которые знали об Укладке и владели ею.
– Прошу вас.
– Общее направление: с Востока. Чингисхан, затем Тамерлан. Я думаю, что потом Укладка попала в руки Мехмеда II.Теперь о наших современниках. До меня доходят сведения, что русский царь Иван собрал богатейшую библиотеку и, возможно, как и Габсбурги, что-то знает об Укладке и охотится за ней. Аппетиты этих правителей огромны! Для Европы особенно опасен Иван, он может оказаться новым Аттилой. Но ведь есть еще вопрос: сколько подобных Укладок существует у слуг Сатаны? Не одна же эта.
– Все верно, гроссмейстер. У меня есть пара суфийских манускриптов, которыми пользовался Тамерлан. Там упоминаются некие предметы и заклинания суфий.
Но великий магистр уже как будто не слушал его.
– А ведь Сулейман на пороге своей власти не зарезал ни брата, ни даже родственника. Странно для османа. И родился он в Крыму, и рос там. Ввел кроме законов Шариата светские законы, всегда и всюду пытался выглядеть благородным. Могу предположить невероятное: в крови его есть славянская кровь! И он инстинктивно хочет пить кровь христиан чужими руками. Или вообще лично боится крови? Но это опять же... мои фантазии, мысли вслух,- ля Валетт встал, - мы заговорились, сэр. Вам пора в дорогу, - гроссмейстер снова стал непроницаемым и величавым.
Основным объектом атаки турок стал, конечно, форт Сент-Эльмо, занимавший стратегическое расположение. Высадка большого отряда, попытка взять штурмом. Неудача. Туркам пришлось создавать более основательные артиллерийские позиции. Необходимо шквально обстрелять форт. И вот они у самых стен. Тут рыцарям повезло: осадные лестницы были изготовлены наспех и оказались непрочны и коротковаты. Иоанниты без труда выдержали эти первые атаки, обливая чалмы ползущих наверх расплавленной смолой и бросая камни.
Великий магистр теперь знал, что Сулейман остался в Стамбуле. Командующим сухопутными войсками он назначил Мустафу-пашу, а адмиралом флота-Пиали, между которыми через 10 дней неудач начались разногласия. Ля Валетт прекрасно понимал, что длительная осада - непростое дело для обеих сторон в смысле снабжения войск продовольствием, питьевой водой и боеприпасами. Турецкие корабли сумели занять безопасную для себя позицию, позволяющую в то же время вести удобный обстрел укреплений Биргу и Сенглеа. Гроссмейстер с горечью осознавал, что не успел вывести флот Ордена из бухт, окружающих полуостров, и теперь неприятель, запер его галеры в этих бухтах, не давая маневра. Спасало пока то, что крепки и высоки были стены форта, артиллерийские позиции выгодно расположены.
Сожалел ля Валетт и о том, что не прислушался к совету одного из членов капитула заблаговременно вооружиться гораздо более мощными пушками, которые можно было установить и в крепости, и у стен форта! Туго пришлось бы турецкому флоту.
Огорчал великого магистра и еще один факт: в начале июня на помощь противнику прибыл Драгут. Теперь он будет главнокомандующим. Судьба ля Валетта опять пересеклась с судьбой этого выдающегося воина.
Гроссмейстер все утро провел на позициях и теперь зашел в свою резиденцию, чтобы пообедать и обдумать события, произошедшие утром.
Утреннюю мессу в храме провел сам епископ для гражданских прихожан и капелланов. Судя по тому, что капелланы рассказывали в армии прямо на боевых позициях, месса была торжественной и оптимистичной. Епископ был человеком благородным, мудрым и чутким. Ля Валетт с неким даже укором по отношению к себе подумал, что вот опять не сходил в храм на исповедь. Епископ вряд ли хорошо разбирался в военной стратегии и тактике, но пусть не в форме покаяния, а в откровенной беседе нужно было поговорить с ним о своих просчетах. Почему, ну почему же он, великий магистр, опытнейший военачальник, не вывел своевременно из бухт галеры и не вооружился крупными дальнобойными пушками? Ведь ясно же, что обстрелять тяжелой артиллерией турецкий флот на подступах к гаваням, а затем в открытом море окружить галерами и "греческим огнем" сжечь несколько десятков судов неприятеля, было гораздо выгоднее, чем допустить и держать длительную осадную оборону!