Мальтийское Эхо
Шрифт:
– Это который что-то сказал про тело?
– прищурилась женщина.
– Погруженное в воду, - наставительно поправил доцент.
Настроение прекрасное! Городок великолепен! Они шли вдоль проспекта по правой стороне и любовались церквями и дворцами, коих было во множестве. Целью Андрея был кафедральный собор Сан-Николо. При восстановлении Ното был использован туф, который после многих лет пребывания на солнце, приобрел где-то горчичный, а где-то золотистый цвет, отчего сама "архитектура приобретает, с одной стороны, искрометность и торжественность, а с другой - драматичную игру света и тени".
Планировка проспекта как широкой улицы с множеством больших и малых площадей открывает возможность обустроить и магазинчики, и кафешки, что является, конечно, необходимым условием качественного променада. Гуляющего народа было много.
Верочка начала проявлять любопытство в отношении узеньких, очень милых улочек, буквально 1,5-2 метра шириной, с одной стороны проспекта уходящих вверх довольно круто, а с другой - вниз, более полого.
– Ты знаешь, мой любезный эрудит, как называются эти улочки-закоулочки?
– спросила она игривым тоном.
– Нет, но можно прочесть название.
– В народе как их называют?
– Что-то не могу припомнить...
– мямлил мужчина.
– Сейчас будем вспоминать!
Женщина крепко взяла Андрея за локоть, они завернули за угол, и когда дошли несколько метров до ближайшей ниши, она начала целовать мужчину в губы.
В переулочке не было ни души и, хотя Андрей Петрович стеснялся и косил глаза вправо-влево, ему было лестно, что такая красивая молодая женщина страстно целует его на улице.
– Обними меня крепко, - простонала Верочка.
Мужчина выполнил просьбу, но руки через секунду ослабели, когда он машинально поднял голову и прочел название улочки: Диогена.
– Что случилось?
– недовольно проворчала женщина, все еще плотно прижавшаяся к Андрею Петровичу и прикрывшая глаза.
– Открой глаза и прочти название улицы.
– Ну, Диогена... И что? А улочки эти узенькие мы называли в молодости "поцелуйными"!
Мужчина рассмеялся, обнял подругу за плечи, и они направились дальше.
Вот и кафедральный собор. К нему вела чудесная лестница, широкая и высокая.
– Давай зайдем в собор, - предложил Андрей Петрович.
– Конечно.
Выйдя из храма, они обратили внимание, что на площади напротив собралась большая группа людей. Заиграла музыка из выставленных на улицу больших динамиков. В тени под деревьями появились столики, и кое-кто уже сидел за ними и ел мороженое.
– Хочу мороженого и вина!
– воскликнула Верочка.
– Замечательно!
– вторил ей Андрей.
Пока они пили вино и ели мороженое, мужчина рассказывал об особенностях сицилийского барокко:
– ...Много закругленных и яйцевидных форм с целью достичь эффекта движения... Планировка в виде эллипса... Выступающий вперед или волнообразный фасад... Использование игры света и тени... Вогнутые формы, пышные украшения. Я еще выделяю наверху т.н. "шляпу Наполеона". Здесь еще и парадные лестницы. И, конечно, множество удивительно элегантных колонн.
– "Застывшая музыка", - заметила Вера Яновна.
– Это точно.
– Да. Кстати, сейчас вот звучит Моцарт, - сказал Андрей Петрович.
– Нет, дорогой. Это Вивальди. Поспорим?
– Давай. А на что?
– На ночь! Если я выиграю, ты будешь делать все, что я попрошу, если ты - наоборот.
– Уже не знаю. Ты из Снежной Королевы превращаешься в маленькую разбойницу.
– Да, сама себя не узнаю. Это солнце! Это удача! Это ты!
Она достала свой телефон, направила в сторону звучащей музыки и через несколько секунд показала мужчине: Вивальди.
Они пошли дальше. Позвонила Иришка, сообщила, что добралась до аэропорта.
– Прекрасно!
– сказала Верочка, отдала телефон и вдруг ударила себя ладошкой по лбу.
– Я совсем забыла про "шопинг". Вот как раз бутик дамского белья. Жди здесь и жди сюрпризов!
Через полчаса она, счастливая, вышла с пакетом.
– Прелюдия к "ночи разврата" есть!
– Верочка приоткрыла пакет и показала Андрею нечто шелково-воздушное, ажурно-нежное и розово-черное.
Мужчина поднял кверху большой палец. Затем показал рукой наверх.
– Прочти название улицы, - и засмеялся.
– Джордано Бруно. Гореть мне как ведьме... в огне любви!
– тоже рассмеялась женщина.
– А ведь он сидел вместе с Караваджо в одной тюремной камере, - грустно заметил Андрей Петрович.
Друзья отправились далее. Следующая улочка справа оказалась имени Галилео Галилея. А напротив - храм! Так, по иронии судьбы и соседствуют, споря о вечном.
Заканчивался проспект красивой церковью с вогнутым фасадом. Обратно Вера и Андрей шли уже по другой стороне. Когда они проходили мимо дворца Дучезио, по всей длине фасада которого проходит великолепная лоджия с нишами, женщина спросила.
– А ты ничего не замечаешь в моем облике?
– Ты - инопланетянка! Ты - тайна! Ты - золотой иероглиф, парящий в небе!
– А ты - прелесть! Как ты умеешь метафорично говорить! Это ты - инопланетянин. Я не встречала таких раньше. Все, умолкаю, а то волнуюсь. Сама не в себе!
– Ничего, сядешь в Питере за свою "машину времени", уйдешь с головой в работу и успокоишься.
– Я пока не буду работать с "машиной". Устала. А в институте ждут много дел. Да, ты прав. Но золотой иероглиф будет иногда появляться в ночи?