Мальтийское эхо
Шрифт:
Платоныч позвонил другу, передавая пожелания:
— Да, да, Данилыч… К 16 часам информация… В 21:00 у тебя… Там же, на Пестеля?… Будь здоров, старпом! Спасибо! — и, обращаясь к пассажирам, — встречаемся в 16:30 у метро «Петроградская». Там по Каменноостровскому уйдем… 3–4 салона посмотрим. Нам подготовят машины для показа. Сегодня нужно выбрать, завтра оформить и забрать. Я до 16:30 поезжу по строймагазинам, закуплюсь кое-чем. И салон весь забью. Так что обратно в усадьбу сами…
— Хорошо, а я сегодня поищу по интернету буровиков и электромонтажников, живущих ближе к усадьбе. Нужно побыстрее «добыть воды и огня», — вставила, будто опомнившись, Вера Яновна.
— А я пойду к маме, а вечером поеду к Соне, она ведь живет у метро «Горьковская», нам по пути обратно. Заночую, наверное, у неё, а может у мамы, — Ирина посмотрела на сестру вопросительно.
— Да, ты всё правильно говоришь, — подтвердила та.
— А Петрович? — спросил моряк. — Хочешь, поедем со мной. У меня друзей — пол-Питера.
— Спасибо, дружище. Но я как раз в пятницу тоже встретил друга. Историк, одного года выпуска. Он книгу интересную написал о Павле I. Работал в Гатчине. Сейчас подрабатывает…Ах, да! Вот тебя, Вера Яновна, удостоверение, что ты принята в Клуб Совиной Мудрости, — улыбнулся Андрей Петрович и отдал женщине карточку.
Вера удивленно вскинула брови:
— Твои совы? — она сделала ударение на первом слове.
— Да нет, просто карточка «Клуба знатоков истории». Друг подарил. Совпадение… как обычно! — он вновь улыбнулся.
— Где кого высадить? — спросил водитель, когда они проехали мост Александра Невского.
— Меня у Гостиного двора, — первым ответил Андрей.
— Меня на Садовый, — сказала Верочка, глянув на часы, — я тоже к маме забегу и Пашульку очень хочу увидеть. Подарки вот дома оставила. У меня не было времени даже разобрать чемоданы. Ладно, деньжат подкину пока.
Машина остановилась у Мучного переулка. Сестры пошли к маме, а Андрею захотелось пройтись пешком до Невского по Садовой.
Зайдя в Гостиный двор мужчина сразу направился к киоску ювелира. Тот показал несколько цветных рисунков-эскизов будущего изделия. Внизу по стрелкам можно было прочесть, где какой материал использовался, а в самом низу цена с пометкой Ђ 5 %. Одно изображение отвечало внутреннему запросу Андрея и передавало энергетическую сущность образа. Его он и выбрал.
— Отлично! Ваш заказ будет готов через неделю. Оплата наличными. Сейчас нужно произвести предоплату.
— Сколько? Можно в евро?
— Конечно можно в евро, по курсу. 50 тысяч рублей.
— Хорошо, возьмите, — Андрей Петрович отдал ювелиру деньги и вышел на Невский, раздумывая, куда направиться и чем занять три часа до встречи на «Петроградской». Он вновь непроизвольно направился по Садовой в обратную сторону. Этот позыв привел его опять в Мучной переулок. Разные его сердцу места заставляли звучать симфонию воспоминаний. Но, дойдя до Гороховой, Андрей всё отчётливей слышал в этой знакомой музыке новую сильную и волнующую мелодию, которая проросла из кокона, защищающего его от тревог и волнений, и становится не скрытой, а ярко проявленной. Более того, зазвучали скрипки нежностей и страсти. Мужчина понимал, что это проявление и эти скрипки родились в образе Верочки. Кокон, внутри которого пряталось от мира любящее, могущественное и мистическое истинное андреево «Я» не просто дал трещину, он раскололся.
Верочка где-то здесь. Миг, и она выйдет из подъезда в образе Прекрасной Дамы, женщины «эпохи танго». В длинном узком платье с большим боковым разрезом по голени и бедру. Стать, тени под глазами, поворот головы, узкие голые плечи, припухлые детские губы, дрожание ресниц, тонкие запястья, изящная щиколотка в ажурном чулке.
В голове Андрея, как в юности, зашелестел легкий душистый ветерок. Память заговорила стихами, будто этот летний ветерок погнал по луговой траве волны неожиданной беспричинной радости.
«Что с тобой, дружище? Ты видишь её каждый день. И можешь дальше… день за днём… годы. К чему волнение: а вдруг она не выйдет из подъезда, или выйдет другой, чужой…»
Он снова вышел на Садовую, вновь дошел до Гороховой. Пастернаковское точнее всего обрисовывало это смятение:
«В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал».
Уменьшило внутреннюю пафосность названия кафешки на углу: «Тещины блины». Он вспомнил Юлию Станиславовну, свою ровесницу.
«Ну что ж: не вижу причины не попробовать тещиных блинов», — улыбнулся он своим ассоциациям. Закусил несколькими блинами с разной начинкой, выпил чашечку «эспрессо» и вышел на улицу.
«Нет, не следует поддаваться эмоциям. Вот же знак: она там, в квартире, а он и рядом, и на отдалении…»
Он еще гулял то вдоль набережной Фонтанки, то по набережной Мойки, заходил на мосты и неотступно думал о том сне, о трёх женщинах на мосту, о брюсовой «Черной книге».
«Одна Мария… А другие две? Да, я же составил гороскопы всем троим, нужно вспомнить, вернуться в матрицу…»
Нить мыслей протянулась к недавней экскурсии в Павловск. Вопрос девушки об Анне Лопухиной. А ещё, кто еще любимая фаворитка императора Павла? Екатерина Нелидова. Да, конечно! Нужно искать ключи совпадений, знаки. Вот, например, Нелидова долгое время жила в Смольном монастыре… это странное светлое пятно во время грозы. Андрей всмотрелся в отражение воды. Блики света на водной ряби накалывали в подсознании свои кодовые метки о связи места исчезнувшей Укладки и… чего-то. Анны? Марии? Екатерины? Смольного? Говорят, вода обладает памятью.
Ровно в 16:30 он вышел из метро «Петроградская» и сразу столкнулся с Ириной Яновной.
— Как мама? Как племянник? — спросил Андрей Петрович.
— Все хорошо. Вон там, в ста метрах, машина Платоныча. А вот он звонит… Идём…
После трёх часов поисков и раздумий машины были выбраны. Андрей взял «Volvo ХС90» цвета кофе с молоком.
— Довольно редкий цвет. Мне нравится! — хлопнул он в ладоши. — Коричневый и бежевый цвета отделки салона тоже приятны моему глазу.
Ириша выбрала «Volvo ХС60».