Малышка с секретом
Шрифт:
Довольная собой, я дождалась, когда матушка отвернется переплетая
растрепанную со сна косу и попыталась встать
на четвереньки. Оперившись ручками в пол, подняла попу и оперлась на согнутые в коленях ножки. Ну, не плохо могу сказать, не так тяжело, как мне думалось, попробую ка пополэти… Передвинувшись шага на три вперед, я рухнула лицом в пол, больно стукнувшись носом. Запищав от боли, но не найдя сил принять положение сидя, я лежала барахтая руками. Обернувшись на меня, мама бросила недоплетенную косу, всплеснула руками и принялась подымать меня усаживая обратно, облажив
— И куды собралась? Сиди смирно! — погрозила она мне. — Не хватало еще нос расквасить.
Потирая ушибленное лицо, я пришла к выводу, что правда поспешила с нагрузками. Нужно быть осмотрительней и не торопиться, но так хочется хотя бы ползать начать, это ж никакого уединения… Мне же здесь, у всех на виду, весь день теперь сидеть и не позаниматься нормально. На сегодня придется смириться, может Боянка опять, меня на улицу отнесет погулять. Проснулся Гоймир, уже одетый в красную рубаху и серые штаны, он вышел из- за печки, натягивая сапоги. Расправив пояс от рубахи, он пошел на улицу.
Переживая свое очередное поражение, новообретенному телу, я упала на подушки и принялась наблюдать как просыпается жизнь в избе: вот, близнецы проснулись спустившись с печки, принялись одеваться. Мать взяв ведро, ушла доить корову, с улицы вернулся Зелеслав и видимо, пошел досыпать, при этом разбудив Боянку, потому что, та тоже вышла, одеваясь в синий сарафан и стала спорить с братьями, переплетая косу:
— Боянка, скажи батьке, что ты, на хозяйстве останешься… — попросил один из близнецов, по-моему БенЕш, он всегда: и за себя, и за БивОя говорит.
— Еще чего, — взвилась девчонка, — Батька мне еще в месяц Жегора сказал, что с собой возьмет, вон Зелеслава просите, Отомаша без толку. Отец его с городскими купцами знакомить хотел, так что, ежели Зелеслав согласится, одному из вас все равно остаться придется, — сказала ехидно и показала брату язык
— Ух, злыдня. Ну, ничего, вот расскажу мамке, что ты в дыру через забор, намедне убегала, тогда не придется нам оставаться… кося на брата, сказал Бенеш.
— Не вздумай, — выкрикнула испуганно Боянка, — Она же мне таких тумаков всыплет… я тебе никогда не прощу… — сказала со слезами на глазах.
— А ты тогда скажи бате, что останешься, — заискивающе произнес мальчишка.
— Ладно! — обиженно ответила девочка, — Скажу, только мамке не выдавай.
— Ну вот братец, я же говорил, что поедем на ярмарку, коней племенных посмотрим… — сказал весело, хлопнув брата по плечу, Бенеш.
— Угу. Токмо бы батька теперь, твою затею поддержал… — остудил пыл близнеца БивОй, улыбаясь.
— И какую затею, я поддержать должен? М-м-м, чертенята? — спросил, входя в горницу мужчина.
— Да вона, Боянка сказать хотела… — ответил БенЕш, кивая на сестру.
— Да, хотела, — донеслось неуверенное, — Бать, а давай я, на хозяйстве останусь?
— Чево эт? Ты ж, у меня ужо второй месяц просишься на ярмарку, ленточки какие-то, поглядеть хотела…
— Ну хотела, а тепереча не хочу. — пробурчала Боянка. — Вона, Бенеша с Бивоем возьми…
Ухмыльнувшись в бороду, мужчина перевел взгляд на близнецов. — Нет братцы, не возьму вас с собой, не сдюжит Боянка седмицу на хозяйстве, а вот вам, такое ужо по плечу…В следующий раз поедите…, а дома мать с Отомашем останутся. — Бенеш насупившись кивнул головой, а Бивой пожал плечами, как бы говоря — ну и ладно.
Боянка просияла, улыбаясь кинулась обнимать отца за шею. С печки высунулся сонный Отомаш, разглядывая собравшихся. Опять позже всех встал, по-видимому, он сова… Ведь, по идее, самый старший и должен с отцом вставать, а он, спит дольше всех… Или к нему особое отношение у родителей? Вернулась с подоя мать, неся ведро с молоком, водрузив его на лавку, достала кувшин и как и вчера, процедила молоко.
— Чего спорите? — спросила Чипрана, развязывая платок и моя руки.
— Да решаем, что в дорогу с собой до ярмарки брать, — подмигнув детям, замял разговор мужчина.
Да, маму здесь наверняка, все побаиваются и не хотят лишний раз нервировать, раз Гоймир так с темы соскочил. По тому, что я видела, можно судить, что она — женщина вспыльчивая и решительная… А муж у нее, наоборот — мягкий и неконфликтный, но есть в нем какой-то стержень, что не дает усомниться, в том, кто в семье главный. — Вот точно, противоположности притягиваются… — мысленно усмехнувшись, подумала я.
— Так и чего тут думать? Пирогов я напеку, можно киселя наварить. Пару лишних кур, думаю взять надобно, чай, два дня до городу ехать, яиц свеженьких нам нанесут, а коли нет, зарубим да на костре пожарим. Обойдемся как-нибудь.
— Бать, — донеслось с печки, — надо у дядьки Власа прутьев ивовых попросить, клетушки для птицы сегодня наплести, а то, как повезем?
— сказал Отомаш, вскакивая с печи.
— И то верно, пойду, дойду до Власовой избы, порешаем, как лучше быть, — поднимаясь сказал мужчина, направляясь к двери.
— И корзинки у него попроси, коли есть, я в них в дорогу нам соберу, а то в узлах все пропылиться в пути. — крикнула вдогонку мужу, Чипрана. — Ну, что бездельники расселись, думаете посев закончился лоботрясничать будете? А ну, живо поросей кормить, — приказала она сыновьям. Близнецы резво вскочив, кинулись на улицу.
— Боянка, садись давай, крупу перебери. Я каши на молоке наварю. — сказала женщина доставая деревянную банку и высыпая ее содержимое на стол. Девочка удрученно проводив братьев взглядом, села перебирать какую-то крупу. Отомаш обув лапти, вышел за дверь. Матушка принялась возится у печи, развела огонь, достала из печурки пустой котелок и плеснув в него молока поставила в печь. Я продолжала лежать на своем посту и обдумывать поступившую информацию: значит посевная закончилась и теперь родные не будут пропадать в поле. С одной стороны, это — хорошо, больше возможностей узнать о жизненном укладе в этой семье и быстрее приспособиться к местной речи, а с другой, плохо то, что тренировать тело, мне теперь будет не так-то просто. Ладно, выкручусь как-нибудь. Еще, намечается поездка на ярмарку, видимо, я поеду вместе со всеми, ведь меня хотели показать местной знахарке, это тоже новость хорошая. И возможность увидеть не только двор, но и деревню, а может и город, открывает мне новые горизонты. Ведь информация наше — все.