Мамка-кормилица
Шрифт:
— Ужъ вы, Федоръ Богданычъ, всегда меня расхваливаете, а я этого даже и не стою, — жеманилась акушерка.
Колояровъ подалъ акушерк руку.
— Люблю, оттого и хвалю, — шутливо отвчалъ докторъ, слъ къ столу и сталъ закуривать папиросу, предложивъ такую и Колоярову, усадивъ его противъ себя. — Ну-съ, хвастайте товаромъ. Софья Петровна.
— Сегодня только четыре пришли, но вс женщины здоровыя, не отощалыя.
— А намъ только одну надо.
— Прикажете ихъ позвать?
Акушерка сдлала движеніе.
— Постойте,
— Шестой мсяцъ она кормитъ Мурочку, Федоръ Богданычъ, — поправилъ его Колояровъ.
— Будто ужъ шестой мсяцъ? А мн казалось, что это такъ недавно, — удивился докторъ. — Ну, такъ вотъ шестой мсяцъ. Надо соотвтствующую сему и кормилицу.
— Такая именно и есть по пятому или шестому мсяцу съ молокомъ, — отвчала акушерка. — Дв даже такихъ. Одна въ воспитательномъ дом что-то не поладила, а у другой питомецъ умеръ.
— Нтъ, ужъ мы такую не возьмемъ, у которой питомецъ умеръ. Богъ съ ней, — тревожно заговорилъ Колояровъ. — Можетъ быть, какая-нибудь заразная болзнь.
— Нтъ, нтъ, пустое… Просто хилый ребенокъ… Застудили… Колотье… — отвчала акушерка. — Я узнавала… Будьте покойны… Да, наконецъ, вдь мы ее, посл того какъ вы выберете, вымоемъ въ бан. Такъ недавно родившихъ, Федоръ Богданычъ, вамъ не надо?
— Съ какой-же стати?! Я вамъ сказалъ, какой у насъ ребенокъ.
— Ну, такъ я сейчасъ этихъ и позову.
Акушерка направилась въ сосднюю комнату и вернулась оттуда съ двумя женщинами. Одна была небольшого роста, одтая какъ вообще одвается женская прислуга въ небогатыхъ домахъ, черноглазая, миловидная, очень молоденькая съ кудерьками на лбу, другая — деревенскаго типа, въ ситцевомъ плать, лтъ на семь постарше первой, скуластая, широкоплечая. Он вошли, встали протизъ доктора и Колоярова и потупились. Та, которая помоложе, крутила кончикъ благо коленкороваго передника со складками.
— У которой-же ребенокъ-то умеръ? — все еще тревожно спросилъ Колояровъ.
— У меня, баринъ. И такъ я любила ее, такъ любила! — отвчала молоденькая женщина, — Двочка… да такая хорошенькая!.. но худенькая… Но вотъ не далъ Богъ вку…
— Что-жъ вы въ полъ-то смотрите! Глядите на доктора, глядите на барина. Такъ нельзя… Вдь васъ нанимать пришли. Нужно видть, кого берешь, — оборвала кормилицъ акушерка. — Да глядите повеселе.
Женщины подняли головы. Молоденькая даже улыбнулась.
— Молочность испытывали у нихъ? — спросилъ докторъ.
— Охъ, много! Въ особенности вотъ у этой… — кивнула акушерка на женщину, которая была постарше.
Докторъ поднялся, подошелъ къ кормилицамъ и сталъ смотрть у нихъ глаза, оттопыривъ у нихъ нижнія вка, сначала у одной, потомъ у другой.
— Разстегнитесь, — сказалъ онъ имъ и сталъ осматривать у нихъ грудь.
Акушерка сходила въ сосднюю
— Можетъ быть, выслушивать будете?
— Чего тутъ выслушивать! И такъ вижу, что легкія здорове здоровыхъ. А вотъ когда мы остановимся на которой, то я ее тогда подробно осмотрю.
Въ это время изъ сосдней комнаты ворвалась въ гостиную шустрая бабенка въ красномъ клтчатомъ платк на плечахъ, блондинка съ льняными волосами, и заговорила:
— Возьмите меня, господинъ хозяинъ, я вамъ въ лучшемъ вид потрафлю. Я у купцовъ жила, на ду не прихотлива и особыхъ нарядовъ мн не надо.
— Ты зачмъ сюда? Кто теб позволилъ? — крикнула на нее акушерка. — Тебя разв звали?
— Милая барышня, Софья Петровна, да я ужъ и такъ у васъ больше недли безъ прока сижу. Должна-же я, Софья Петровна… Сколькихъ вы поставили, а я все безъ мста.
— Не годишься ты къ этому ребенку… Понимаешь, не годишься. Ты только недля, какъ изъ родильнаго, а тутъ ребеночекъ полугодовалый. Уходи!
— Баринъ миленькій, грудей у меня хоть отбавляй!.. — вопила ворвавшаяся въ гостиную кормилица, но акушерка протолкала ее за дверь.
Дв женщины по прежнему стояли передъ докторомъ и Колояровымъ. Колояровъ разсматривалъ ихъ, вздвъ на носъ золотое пенснэ.
— Знаете, докторъ, если вы ничего не имете противъ, — шепнулъ онъ Кальту, — то я взялъ-бы правую кормилицу, то-есть скуластую. Во-первыхъ у нея не умиралъ ребенокъ, а во-вторыхъ, она и, изъ лица не казиста. Еликанида кормилица дала намъ такой опытъ, что я теперь боюсь взять въ кормилицы даже и миловидную женщину. Да и жена меня объ этомъ просила.
Докторъ оттопырилъ нижнюю губу, поправилъ очки и отвчалъ:
— Что-жъ, возьмите. Эти кормилицы будутъ об молочны и об подходящи для вашего ребенка. Ршайте, и тогда я сейчасъ подробно ее осмотрю.
— Такъ эту. Она погрубе будетъ и на нее, надюсь, никто ужъ не позарится. Какъ тебя звать, милая? — спросилъ Колояровъ скуластую женщину.
— Степанидой, баринъ.
Степаниду тотчасъ-же оставили одну, а другую женщину удалили.
Уходя, женщина воскликнула:
— Вдь вотъ счастье-же людямъ, прямо собачье счастье! Сегодня только въ пріютъ къ акушерк записалась и ужъ мсто себ слопала, а я, несчастная, недлю здсь сижу.
XVI
Степанид тотчасъ-же были объявлены Колояровымъ условія найма.
— Докормишь ребенка до конца, будешь къ нему внимательна, ласкова — и все наше блье, которое мы теб дадимъ, вс наряды кормилицы — все теб пойдетъ, — сообщилъ ей Колояровъ.
— Съ удовольствіемъ, баринъ, съ удовольствіемъ. Я къ дтямъ ласкова, люблю дтей, — отвчала та.
— И тюфякъ теб, и подушки теб отдадимъ, будь только къ своимъ обязанностямъ исполнительна.
— О, он эти правила вс знаютъ! — замтила акушерка. — Сюда и неученая-то придетъ, такъ сейчасъ-же научатъ. Здсь школа.