Мандолина капитана Корелли
Шрифт:
– Buon giorno, [101] – сказал офицер, в надежде протягивая руку. Доктор почувствовал примиренческую природу этого жеста и отсутствие в нем спеси завоевателя – и к своему большому удивлению принял предложенную руку и пожал ее.
– Bion giorno, – ответил он. – Я очень надеюсь, что вы довольны вашим прискорбно коротким пребыванием на нашем острове.
Офицер приподнял брови:
– Коротким?
– Вас уже изгнали из Ливии и Эфиопии, – произнес доктор, предоставляя итальянцу самому делать выводы.
101
Добрый день (ит.).
– Вы очень хорошо говорите по-итальянски, – сказал офицер, – вы – первый из всех, кого я здесь встретил. У нас очень большая потребность в переводчиках для работы с населением. Вы могли бы получить привилегии. Такое впечатление, что здесь никто не говорит по-итальянски.
– Вероятно, вы хотели сказать, что никто из вас не говорит по-гречески.
– Да-да, конечно, именно это я имел в виду.
– Вы очень любезны, – ледяным тоном проговорил доктор Яннис, – но, думаю, вы убедитесь, что те из нас, кто действительно говорит на итальянском, внезапно потеряют память, когда получат подобное предложение.
Офицер рассмеялся:
– Вполне понятно в этих обстоятельствах. Я не хотел вас обидеть.
– Тут есть Паскуале Ласерба, фотограф. Он итальянец и живет в Аргостоли, но, наверное, даже он не захочет сотрудничать с вами. Правда, он достаточно молод, чтобы не сообразить, что этого лучше не делать. Что касается меня, то я – врач, и у меня довольно занятий и без того, чтобы становиться коллаборационистом.
– Все-таки стоит попробовать, – сказал квартирмейстер, – в основном-то, мы ничего не понимаем.
– Дело ваше, – ответил доктор. – Не могли бы вы объяснить цель вашего прихода?
– Ах да… – Офицер неловко переминался, сознавая непривлекательность своего положения. – Дело в том, прошу прощения, но к сожалению… мы вынуждены расквартировать в этом помещении офицера.
– Здесь только две комнаты – дочери и моя. Это совершенно невозможно, а кроме того, это, как вы, вероятно, понимаете, – произвол. Я вынужден отказать.
Доктор ощетинился, как рассерженный кот, а офицер почесал карандашом голову. В самом деле, очень неудобно, что доктор знал итальянский; в других домах он избегал подобного рода сцен и предоставлял несчастным гостям объясняться мычанием и жестикуляцией, когда они нежданно объявлялись со своими вещмешками и водителями. Оба смотрели друг на друга: доктор – гордо выставив подбородок, а итальянец – подыскивая выражения, которые были бы тверды, но могли успокоить. Неожиданно выражение лица доктора изменилось, и он спросил:
– Кажется, вы сказали, что вы – интендант?
– Нет, Signor Dottore, [102] похоже, вы сами догадались. Да, я интендант. А что?
– Значит, у вас есть доступ к медикаментам?
– Естественно, – ответил офицер. – Я ко всему имею доступ.
Мужчины обменялись взглядами, превосходно угадывая ход мыслей друг друга.
– У меня многого не хватает, – сказал доктор Яннис, – а с войной стало еще хуже.
102
Господин доктор (ит.).
– А у меня нехватка жилья. Так что?
– Значит, договорились, – сказал доктор.
– Договорились, – повторил квартирмейстер. – Передайте мне всё, что вам нужно, через капитана Корелли. Я уверен, он вам очень понравится. Кстати, вы разбираетесь в мозолях? От наших докторов никакого толку.
– Для ваших мозолей мне, вероятно, понадобится морфий, шприцы для подкожных инъекций, серная мазь и йод, «неосальварсан», бинты и корпия, салициловая кислота, скальпели и коллодий, – сказал доктор. – Мне многое понадобится, если вы понимаете, о чем я. А пока подберите себе пару ботинок по размеру.
Когда интендант ушел, унося с собой подробный список докторских запросов, Пелагия с беспокойством тронула отца за локоть:
– Но, папас, где же он будет спать? И я что – должна готовить для него? А из чего? Продуктов почти нет.
– Он займет мою кровать, – сказал доктор, прекрасно зная, что Пелагия будет возражать.
– О нет, папас, он ляжет на моей. А я буду спать в кухне.
– Ну, раз ты настаиваешь, корициму. Только подумай, как нам пригодятся все эти лекарства и препараты! – Он потер руки и добавил: – Секрет жизни при оккупации – в том, чтобы эксплуатировать эксплуататоров. И нужно знать, как оказывать сопротивление. Думаю, мы устроим этому капитану веселую жизнь.
Капитан Корелли, доставленный своим новым баритоном – бомбардиром Карло Пьеро Гуэрсио, – прибыл под вечер. Подняв тучи пыли и вызвав переполох среди копавшихся на дороге цыплят, юзом затормозил джип, и в калитку вошли двое мужчин. Карло взглянул на оливу, поражаясь ее размерам, а капитан огляделся, оценивая признаки спокойной домашней жизни. К дереву был привязан козленок, на протянутой к дому веревке висело белье; живая бугенвиллия и вьющийся виноград, старый стол, на котором лежала кучка нарезанного лука. И молодая женщина с темными глазами, голова обвязана шарфом, в руке – большой кухонный нож. Капитан рухнул перед ней на колени и театрально воскликнул:
– Прошу вас, не убивайте меня! Я не виновен!
– Не обращайте внимания, – сказал Карло, – он вечно валяет дурака, по-другому не может.
Пелагия невольно улыбнулась – вопреки собственной решимости – и встретилась взглядом с Карло. Он был огромный – примерно как Велисарий. В одной его штанине поместились бы два средних человека, а из одной гимнастерки она смогла бы сшить отцу две рубашки. Капитан вскочил на ноги.
– Я – капитан Антонио Корелли, но если вам угодно, можете звать меня маэстро, а это… – Он взял Карло за руку: – один из наших героев. У него сотня медалей за спасение жизни и ни одной – за лишение ее.
– Чепуха это, – сказал Карло, застенчиво улыбнувшись. Пелагия взглянула на гиганта, чувствуя, что, несмотря на свои размеры, несмотря на огромные ручищи толщиной с бычью шею, он человек мягкий и опечаленный.
– Храбрый итальянец – это чудо природы, – угрюмо проворчала она, помня отцовские наставления – быть как можно неуступчивее.
– Он под огнем вытащил с поля боя раненого товарища, – возразил Корелли. – Он известен на всю армию и отказался от повышения. Это человек – скорая помощь. Вот какой это человек. И в результате – носит в ноге греческую пулю. А это, – он постучал по футляру, который держал в руке, – Антония. Возможно, позже мы организуем более официальное представление. Ей, как и мне, не терпится познакомиться с вами. Могу я узнать, под каким именем вы известны людям?