Манро
Шрифт:
— Жених не возражал, что ты убиваешь бессмертного? Делаешь грязную работу?
— Мой муж предлагал убить тебя, но такой работой занимаюсь я.
Манро взрослый мальчик — если он выплёскивал горе, стоит быть готовым принять его, — но факт, что Керени замахнулась на него, как удар под дых. И за себя он не переживал. Керени лишила бы себя лучших шансов на выживание.
— Даже если ты простая смертная, должно быть какое-то чувство нашей связи.
— У «простой смертной» нет никаких чувств. — Её раздражение стало осязаемым и покалывало кожу Манро. — Ты заблуждаешься. Пытки, которые ты пережил от чернокнижников, исказили
— Ничто не могло повлиять на мой инстинкт. Как я уже говорил, ты — моя пара, и это истина.
— Даже будь у меня хоть какая-то склонность жить с монстром — чего нет, — факт остаётся фактом: мы на войне. Ты мой враг.
— Клан Ликанов не воюет с людьми. Это напоминало бы борьбу льва с муравьём
Она вздёрнула подбородок, а в глазах сверкнула отвага.
— Мы, ничтожные муравьи, можем быть опасны, если объединимся. Такими и будем против новообращённых… твоего вида.
От блеска в её глазах всё внутри Манро сжалось от желания, а зверь желал освободиться. Её храбрость афродизиак, — что нехорошо, поскольку у неё так много храбрости, а он с трудом контролировал себя рядом с ней.
— Новообращённые — не Ликаны, они, как бешеное животное среди своего вида, — сказал он, хотя его зверь лаял, желая взять контроль. Манро вдохнул, чтобы успокоиться, и спросил: — Ты замахнулась бы на любого бессмертного, которого захватила в плен? Всех нас ненавидишь?
— Мы целимся на монстров, которые охотятся на людей.
— Как и я. Я всю жизнь был воином, и сражался с вампирами, чернокнижниками и демонами. — Сначала он получил множество шрамов в роли Стража, защищая Мрачный лес. До кровавых столкновений он и Уилл были грозными солдатами. После близнецов было уже не остановить. По крайней мере, в бою. — Теперь я воюю против альянса Правус — бессмертные, которые уничтожают смертных. Мы с тобой на одной стороне.
— Демоны? — Керени закатила глаза. — Будто они существуют.
Разочарование продолжало нарастать, а вместе с этим зверь бесился сильнее. Хотя Манро с юности сохранял абсолютный контроль над своей первобытной половиной, теперь едва мог заглушить рёв. С его удлиняющихся клыков капала слюна.
Неужели Уилл чувствовал это на протяжении веков?
Впервые в жизни у Манро появилась причина больше беспокоиться о собственной судьбе, чем о судьбе своего близнеца. Керени опытная и умная, и если бы направила остроумие против него, могла бы создать громадные проблемы. Ему нужно, чтобы их интересы совпадали. Стоит ли ему всё ей рассказать и попытаться убедить пойти с ним? Нет. Если он расскажет правду, что пришёл из будущего, она усомниться, став ещё подозрительнее по отношению к нему. Может, ему стоит соблазнить её, заставив усомниться в чувствах к жениху? Манро посмотрел на своё исхудалое, полуприкрытое тело. За время плена он потерял немалую долю мышечной массы. Неужели в делах с представительницами прекрасного пола он всю свою долгую жизнь полагался на внешность? Да. Веками он пользовался одним, никогда не подводящим, методом — выгнуть брови и спросить: «Хочешь потрахаться?»
Обольщение — иная игра, тем более, когда сложно, а обольстить необходимо. Но как только он приведёт Керени в Новый Орлеан, соберётся с мыслями. Пара действовала как бальзам на беды Ликана, и он уже чувствовал себя лучше, просто находясь рядом. После исцеления он использует всё немалое обаяние, чтобы Керени не могла перед ним устоять. Ему лишь нужно время и пространство для действий. Манро оказался в ловушке в прошлом, а над головой тикают часы с обратным отсчётом.
Огонь затрещал, привлекая внимание. Манро взглянул на Керени. Хотя она с тоской смотрела на пламя, не подошла ближе. Он нашёл бревно чуть больше, чтобы она могла на него сесть.
— Иди и согрейся. — Затем он отступил и прислонился к стене пещеры.
— Я постою.
Упрямица.
Когда она задрожала, Манро охватила тревога. Вероятно, она была права насчёт холодной воды — смертные могли умереть от переохлаждения.
— Сядь у огня, или я буду растирать тебя. Ты не умрёшь во время моего дежурства.
Керени посмотрела на водопад, будто собиралась сбежать. Он в тайне надеялся на это. Ликаны обожали погони. Но она расправила плечи и сказала:
— Верни мне нож, волк, и живо. — Она говорила как генерал, привыкший к тому, что её приказы выполняются.
Манро осознал, что этот тон возбуждал. Он представил, как она командует:
«Жёстче, волк. Быстрее. Живо!»
— Это не обсуждается, — ответил он.
— Выкуси. — Она показала ему жест, который во все времена означал одно и то же.
— Циркачка, ты вернёшь нож, как только начнёшь понимать разницу между хорошим бессмертным и плохим. Кроме того, тебе нужно знать, что я не бросаюсь пустыми угрозами. Ты сядешь и согреешься — или я тебя согрею.
Ещё поколебавшись, она направилась к бревну. Когда она села, платье сильнее задралось, обнажая больше кожи на бёдрах.
«Хочу быть между ними!»
Она подняла руки к огню, и свет заплясал на шрамах на подушечках изящных пальцев, а обручальное кольцо сверкнуло.
«Метка жениха».
Клыки Манро снова заныли от желания вцепиться в шею Керени, заявить на неё права, как на свою женщину навсегда.
— Почему ты скалишься на меня? — спросила она. — Я не могу угнаться за твоими постоянно меняющимися настроениями.
— Это у меня постоянно меняется настроение? Мой брат посмеялся бы над этим. — В клане у Манро была репутация уравновешенного. Он всегда улаживал споры. Вместо того чтобы полагаться на бешеную силу зверя, он разрабатывал стратегии — основывал поселения и работал, чтобы держать своего брата в узде. — Я известен повсюду как непоколебимая скала.
— И настолько же умный? — спросила она с резким презрением.
И почему же, несмотря на все издёвки, он всё сильнее хотел Керени? А она его нет?
Манро знал, что могло уменьшить жажду. Он повернулся, чтобы осмотреть пулевые ранения. Его тело могло само вытолкнуть пули и кожа зажить, но он взял дело в свои руки и вонзил когти в одну дыру. Не обращая внимания на боль, он поймал пулю пальцами и бросил сквозь завесу воды. Переходим к следующему…
Пристально глядя на него, Керени спросила:
— Сколько времени тебе потребуется, чтобы исцелиться?
Закончив, он сполоснул руки и сказал:
— Зависит от того, сколько я отдохнул и поел. Прямо сейчас у меня слабая регенерация. — Он хотел бы притвориться, что ей любопытно узнать о своей паре, а не найти слабости. Манро жаждал получить ответы о ней. — Я видел твой фургон в цирке: Великая Керени — заклинательница кинжалов из Трансильвании. Ты — метательница ножей?
— Да, уже несколько лет.
— У тебя пальцы в шрамах. Ты, должно быть, тренировалась так, будто от этого зависела жизнь.