Манюня
Шрифт:
– Сколько много?- живо поинтересовалась я.
– Огого сколько,- ответила мама и поцеловала меня в лоб,- вставай.
– Нет!- я твёрдо решила умереть.
– Ладно, как хочешь,- дёрнула мама плечом,- только я купила бисквит, твой любимый, с арахисом, и козинаки взяла.
– Сколько взяла?- приоткрыла я один глаз.
– Чего?
– Того и другого.
– Три килограмма бисквита и два килограмма козинаки.
– Ладно,- вздохнула я,- пойду поем, а потом вернусь обратно умирать.
Умереть мне в тот день
Мы сразу же соскучились друг по другу и до передачи «Спокойной ночи, малыши» перестукивались через стенку и орали друг другу песни в розетку. А после передачи легли спать, и тут мне уже точно было не до умирания, потому что надо было успеть заснуть до того, как сестра начнёт храпеть.
На том и закончилась моя первая любовь.
Потом я познакомилась с Манькой, и мне стало как-то недосуг влюбляться. Сразу появилось много интересных дел. Мы с утра до ночи бегали по дворам, наедались до отвала алычи, купались в речке, воровали незрелый виноград, штурмом брали кинозалы для просмотра очередного шедевра индийского синематографа и доводили до белого каления Ба. О мальчиках не могло быть и речи, мальчики отошла на второй план и ничего, кроме жалостливого недоумения, у нас не вызывали.
Да и как можно было отвлекаться на любовь, когда жизнь в нашем городке била ключом, и одно удивительное событие сменяло другое?
Взять хотя бы историю, которая приключилась с нашим соседом по лестничной площадке дядей Арамом.
Дядя Арам был учителем черчения, но почему-то работал электриком. И, как водится в кругу уважающих себя электриков, полез в грозу чинить столб высоковольтовых линий. За пять минут, в течение которых он находился наверху, в столб два раза ударила молния. Один раз – в его основание. «Молния не бьёт два раза в одно место»,- вспомнила народную мудрость дядя Арам, и невозмутимо продолжил ковыряться в проводах. Но видимо в тот злополучный день вожжа попала молнии под хвост, потому что она, тщательно прицелившись, таки попала в дядю Арама. Аккурат в загривок, как потом сказала Ба.
Бедного электрика отшвырнуло чуть ли не в другой конец земли, но сослуживцы быстро его нашли. Дядя Арам, почерневший от чудовищного заряда электричества, аккуратно лежал на земле, местами дымился и пах пережаренными котлетами.
И что самое удивительное – дышал.
В тот же день из Еревана прилетел вертолёт, чтобы срочно перевезти его в лучшую клинику республики.
Дочка дяди Арама, Анжела, в одночасье стала девочкой номер один нашего двора.
– Ну как там папа, Анжелка?- выспрашивали мы.
– Дышит,-
– А что ещё делает?
– Говорят - пахнет шашлыком.
– Ого,- уважительно таращились мы,- а ещё?
– Больше ничего пока не делает. И это,- замялась Анжела,- у него на теле все волосы выгорели – брови, ресницы. Даже на груди ничего не осталось.
– И на ногах?
– И на ногах,- вздохнула Анжела, и вдруг расплакалась,- он лежит в отдельной палате и к нему никого не пускают!
Нам стало жалко Анжелку. Мы обступили её со всех сторон, и стали гладить по волосам. Так как нас было много, а голова у Анжелки была одна, то мы чуть не передрались за право погладить её по голове.
На следующий день повторялась та же ситуация. Мы снова выспрашивали как дела у дяди Арама, потом Анжела плакала, и мы её гладили по волосам.
А однажды Анжела вышла на улицу крепко задумчивая, привычно подставила нам свою голову и шёпотом сообщила:
– Папа очнулся!
– И чего?- вылупились мы.
– И стал говорить, что он больше не будет электриком работать.
– Это как это?- не поверили мы своим ушам.
– Сказал, что с него достаточно одной молнии. И что он не хочет больше бога гневать.
– Аааааа, ооооооо,- застонали мы.
Слухи в нашем городе распространялись с какой-то молниеносной скоростью. Не успела Анжелка рассказать нам последние новости о своём отце, как на другом конце города люди уже уверяли друг друга в том, что у электрика Арама открылся третий глаз, что он этим глазом исцеляет любую хворь, видит будущее, и ведёт прямые переговоры с богом на разные актуальные для мироздания темы.
Когда дядя Арам выписался из клиники и рейсовым автобусом вернулся домой, то встречать его на автовокзал пришла большая толпа.
– Арам, а правда, что молния бьёт очень больно?- выкрикивали люди.
Дядя Арам боязливо выглядывал из-за спины водителя «Икаруса» и искал глазами в толпе жену.
– Арам, я здесь,- всхлипнула тоненько Рипсиме.
– Пропустите человека к жене!- рявкнул водитель автобуса и ринулся выкладывать грудью дорогу.
– Арам!- причитала Рипсиме.
– Рипсиме!- жаловался дядя Арам.
Толпа терпеливо ждала, пока дядя Арам обнимет свою жену.
– Ну поцелуй её, чего стесняешься?- подбадривали люди дядю Арама,- мужик ты или не мужик?
Когда дядя Арам смущённо клюнул в щеку свою Рипсиме, толпа решила, что все церемонии соблюдены и снова обступили дядю Арама.
– Мне бы домой,- шепнул дядя Арам.
– На нашем глазу*,- заверили люди, подхватили его под руки и повели домой, не переставая сыпать вопросами. Спрашивали, есть ли на самом деле бог, и если да, то что делать с партийными билетами, лечит ли теперь Арам педикулёз и существует ли разум на других планетах.
Дядя Арам морщился, как от зубной боли, и молчал.