Манюня
Шрифт:
И мы тут же начали решать, когда ещё пойдём на фильм.
– Давайте в четверг,- предложила я,- в выходные попасть в кинотеатр практически невозможно.
– Угум,- согласились девочки.
Мы не догадывались, что Серго Михайлович обзвонил родителей учеников, которые сегодня не явились на занятие по хору и потребовал объяснений. Знай мы это, то штурмом взяли бы кинокассу и попали повторно на сеанс. Чтобы надышаться перед смертью.
Но мы, конечно же, ничего этого не знали. Мы шли домой, радостно предвкушали новый поход в кино, и ничего не замечали вокруг. Нас даже не насторожили облака пыли, которые
Ба мчалась нам навстречу истинным воплощением Апокалипсиса. Она была в бешенстве от того, что мы посмели впервые в жизни, не поставив в известность родителей, да что там родителей, не поставив в известность Ба, прогулять занятия в музыкальной школе, чтобы сходить в кино.
– Поймаю, мало не покажется,- шипела Ба,- на одну ногу наступлю, за другую потяну – и разорву пополам.
А мы, счастливые в своём неведении, шли навстречу нашей неминуемой гибели, прокручивали в голове кадры из любимого фильма и шептали про себя, как волшебную мантру, имена наших кумиров. Дхармендра и Санджив Кумар. Дхармендра и Санджив Кумар.
Жить нам оставалось всего несколько минут.
16 Манюня или как можно разжалобить Ба
Ба была двинута на чистоте. Конечно, весьма рискованно употреблять в адрес Ба такие выражения, ибо молния в загривок мне категорически не нужна, но из песни слов не выкинешь - Ба действительно была двинута на чистоте. К тому же уборка была ей в тягость - в день уборки она была взвинчена и опасна донельзя, одно слово поперёк – и ты уже хладный труп.
Ба считала мух опасным источником гоязи, и ненавидела их что есть мочи.
Мухи хорохорились и делали вид, что этого не замечают. Мухи не соображали, кому они бросают вызов, поэтому по дурости своей всячески лезли на рожон: залетали в форточки, назначали свидания у мензурок с вареньем и ходили парами по чисто протёртой мебели. Ба мигом пресекала наглые притязания мух на её личное пространство. Для этих целей у неё имелся целый арсенал разнообразных мухобоек – от простых пластиковых, которые разваливались буквально через месяц немилосердного обращения, до более основательных, с металлической длинной ручкой и тяжёлой резиновой сеткой. Последние были из разряда долгоиграющих, и такой мухобойкой взъерепененная Ба могла легко скопытить не то что муху, а половозрелого африканского буйвола.
Я не могу, конечно, этого утверждать, но очень даже может быть, что наученные горьким опытом мухи всячески старались умаслить Ба. Может в своём мушином царстве они в спешном порядке проводили реформы, как-то: господствующим строем объявляли матриархат, выпускали из тюрем всех женщин-политзаключённых, в рекордные сроки воздвигали храмы с идолами, стоящими по пояс в земле и отдалённо напоминающими Ба, а также переименовывали столицу из Мухосранска в Розиосифск.
Может даже специально назначенная комиссия ежеквартально выбирала из числа молоденьких мушек прекрасную деву для жертвоприношения немилосердному молоху. Возможно, бедняжку натирали ароматическими маслами, обкуривали благовониями, вешали на грудь полароидное изображение Ба и запускали в дом.
Я
Когда Ба торжественно говорила – завтра у меня уборка, то у всех жителей северо-восточных районов Армении портилось настроение. Потому что Ба не умела убираться так, как убиралась среднестатистическая советская хозяйка – пропылесосил, протёр полы, поелозил тряпкой по выступающим частям мебели. Ну и постирал-погладил.
Еженедельная уборка а-ля Ба предполагала ритуальный утренний геноцид мух, а далее по накатанной - протирку пыли влажной тряпкой со всех предметов и поверхностей, включая антресоли и шкафы. Мытьё межкомнатных дверей и окон с подоконниками (слава богу, что только изнутри - окон в доме было мильон штук). Уборка включала в себя также остервенелую двойную протирку полов с обязательным перетаскиванием мебели, чтобы не дай бог, ни одна пылинка не завалялась в каком-нибудь уголочке. Далее производилось тщательное мытьё всех раковин-унитазов и кафельных поверхностей до зеркального блеска. Непременным ритуалом была стрика, обязательно с синькой и крахмалом, и глажка.
А апофеозом этого мучительного дня становилось тщательное мытьё Мани в семи водах до победного скрипа. Дядя Миша, как опытный диссидент, отстоял-таки единоличное право на свою гигиену и мылся сам.
В один из таких трудных дней я позвонила Маньке, чтобы позвать её к нам переждать стихийное бедствие под названием «Ба убирается».
– Ты можешь зайти за мной?- шёпотом попросила Маня.
– Зачем? Сама не дойдёшь?
– Я тебя как друга прошу,- рассердилась Манька,- тебе трудно до нашего двора дойти? Поговорить надо, а у тебя не дадут.
Через пять минут я уже была у неё. Встретила она меня с таким лицом, что мне сразу стало ясно – случилось что-то непоправимое. Маня молча приложила палец к губам и повела меня в гостиную.
– Где Ба?- шёпотом спросила я.
– На втором этаже, протирает окна.
– Так что случилось?
– Я случайно сломала плафон бра.
– Чешского?- я похолодела.
– Да!
У меня захватило дыхание. Историю о том, как Ба простояла сутки в ленинградской очереди за люстрой и бра мы знали наизусть. Героизм Ба заключался не в том, что она раздобыла в невероятной давке светильники потрясающей красоты. А в том, что когда она с коробками вернулась в гостиницу и обнаружила трещину на одном из плафонов, то по горячим следам вернулась в магазин, боем взяла прилавок и заставила продавщицу поменять сломанный плафон на целый! Я думаю, в магазине «Свет» её запомнили на веки вечные.
Мне стало дурно.
– Как это ты умудрилась?- спросила я, разглядывая длинную продольную трещину на плафоне.
– Случайно,- заплакала Манюня,- погналась за мухой, она села на плафон, ну я и не подумавши хрястнула со всей силы!
На Маню было жалко смотреть – губы тряслись, боевой чубчик на голове поник и позорно повис надо лбом.
Я повернула плафон трещиной к стене.
– Пойдём отсюда, слезами горю не поможешь.
Мы выскользнули за дверь и поплелись к нашему дому со скоростью похоронной процессии. Настроение у обеих было препаршивое.