Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Лучше бы тебе остаться, - сказал Пилат.
– Почему?
– спросил я.
– Ты думаешь никто не пробовал То, что Ты задумал? Многие пробовали, но ничего не вышло.
– Дело в том, что Я иду не один, ибо это не Моё Я, а...
– Понимаю. Но все шли с богом.
– Я иду за Богом, но иду не один, а с ...
– С учениками, - чуть не улыбнулся Пилат, - но они же ж еще ни бельмеса:
– Ни хгу-хгу.
– По дороге научатся.
И допел до конца:
Дуся дремлет, как ребенок, накрутивши бигуди.
Отвечает мне спросонок: - Знаешь, Коля, не зуди.
Что-то, Коль, больно робок. Я с тобою разведусь.
Двадцать лет живем бок о бок, и все время Дусь, да Дусь.
Обещал, забыл ты, нешто, ну хорош!
Что клеенку с Бангладешта привезешь.
Сбереги там пару рупий, не бузи.
Хоть чего, хоть черта в ступе привези.
Я уснул, обняв супругу, Дусю нежную мою.
Снилось мне, что я кольчугу, щит и меч себе кую.
Там у них другие мерки, не поймешь - съедят живьем.
И все снились мне венгерки с бородами и ружьем.
Снились Дусины клеенки цвета беж
И нахальные шпионки в Бангладеш.
Поживу я, воля божья, у румын.
Говорят, они с Поволжья, как и мы.
Вот же женские замашки: провожала - стала петь.
Отутюжила рубашки - любо-дорого смотреть.
До свиданья, цех кузнечный, аж до гвоздика родной.
До свиданья, план мой встречный, перевыполненный мной.
Пили мы, мне спирт в аорту проникал.
Я весь путь к аэропорту проикал.
К трапу я, а сзади в спину, будто лай:
– На кого ты нас покинул, Николай!
Пилат так и сказал, когда они выпили на прощанье:
– Жаль, что я не могу пойти вместе с тобой.
– Но!
Но и не буду препятствовать тому спектаклю, который они задумали. Но, прости, не верю, что он перейдет в реальность.
Кот сказал:
– Сейчас только покажу, как надо его готовить, и вернусь.
Но уже долго не возвращался. Решили:
– Надоел, сварили, - сказала Тётя.
– А может уже и съели, - добавил Плинтус, приглядываясь к леди пера, его бумаги, и не только. В частности, она еще не оставила надежд стать Маргаритой. Но быть ей трудно по той причине, что в предстоящем бою за взятие Трои, это будет уже:
– Мария Магдалина.
– Секрет фирмы, скрытый от многих, но, к счастью, не для всех.
Медиум:
– К Бродскому прямо на банкете по случаю Нового Года с Гусем со сливами, подошла дама и сказала:
– Вы удивительно читаете стихи, для меня ваше чтение, как бальзам для сердца. Как говорит Андрей Зубов:
– Читаю Библию и сердце успокаивается.
– Так и я:
– Когда слушаю ваше чтение - сердце успокаивается, и я верю, жизнь, которая описывается в Библии:
– Существует и для нас.
Медиум:
Алла Два - буфетчица из Грибоедова говорит:
– Зря меня никто не хочет выбрать Маргаритой, ибо кто не знает, то я специально сообщу, как он душевно любил меня:
– Может, говорит, для других ты и как кляча:
– Мне так просто в самый раз.
– Вы не сообщили самое главное, миледи, - прошамкал Плин, так как кого-то хотел сожрать в этом время.
– А именно?
– удивилась она.
– Кто это был?
– Владимир Высоцкий. Меня он любил. Не в пример некоторым.
Если бы я был не я, - говорил, - а Владимир Набоков, то именно тебя бы назначил своей любимой женой, этой, как её:
– Лолитой.
После этого резюме, правда, кто- то упал под стол. Толи от смеха, толи с ним произошел настоящий удар, как удар током, когда человек вдруг понимает:
– Почему я этого не знал раньше?!
– И с копыт.
Кот Штрассе зашел - нет не в буфет, для других закрытый, а:
– На кухню, - и как будто так и надо, попросил:
– Филе судака без кожи и костей.
– И один повар - су-шеф, недавно припершийся сюда из Края, спросил, как будто не знал:
– Такое бывает?
– Если не бывает - сделайте, - ответил Кот.
И пока он готовил, решил выйти другой парень, никак не могший попасть в уготованную ему роль, и уж думал:
– Пора, как Танияма уйти со сцены этой трагедии жизни.
Если не получится и в этот раз.
И он так и начал свою речь.
– Может случиться непоправимое, если не встречу среди вас человека, достойного меня.
Так-то бы ничего, все бы дослушали его почти до конца, но.
Но рога на его голове тревожили, ибо:
– Зачем он их надел?
– а если:
– Если выросли сами - не легче:
– Обязательно в этот мир вернется трагедия, - как неотъемлемая и составляющая его часть.
Это он произнес, как репетицию, потому что очень волновался. А теперь:
– Рипит ит, плииз!
Пока Кот Штрассе готовил рыбу - никто ему не мешал, ибо, как сказал бывший сомелье этого ресторана, понимавший это слово, как работу по совместительству, в том смысле, что был снят новым директором за - как было написано письменно: