Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Один отдувается за всех бежавших-высланных в неизвестность неизвестной силой Степ Лиходеевых и Римских.
– Это который обедал, говорят, в одной и той же столовой вместе с Товстоноговым?
– спросила на смешанном датском Алисия Сильверстоун.
– Что-то я такого роста не помню.
– Скорее всего, до тебя он так и не смог добраться, - сказал Монсоро, и хотел чуть-чуть приобнять ее за тонкую длинную шею, но две руки, как два скрещенных меча, задержали ее на полпути к этой Колонне Пигмалиона, которую он называл Гала:
– Тея - половину пастуху, а другую циклопу Полифему.
– Зря вы с ним связались, - сказал пастух Дядя Ваня, а Поли - Ми Склифосовский - добавил:
– Это моё-моя Взрослая дочь молодого человека, - а точнее:
– Стиляги, - сказал Монсоро, - и все чуть не раздрались, но Мотя, как прирожденная жена своего Электрика, выступила вперед:
– Пусть он съест меня, - и хотела даже разорвать воротничок своего праздничного как для жертвоприношения платья, не поняв разгоряченным видением прикованного к стене Прометея, что не о том, не о нем речь, а ребята даже в таких экстраординарных обстоятельствах собрались разделить на свои части Алисию, чтобы - не знаю уж, что каждому из них надо, но обязательно:
– Трахнуть или съесть, на худой конец.
Мотя только тогда поняла, что им всем надо, когда сам Ми Склифософский промямлил:
– Ня буду, я читать тебе морали, юнец - кому-то из них, или обоим: и доктору Монсоро, и второму шоферу Дяде Ване, - и:
– Почапала прямо в одежде к распятому Полифему.
– Думает, что он ее съесть, - сказал - правда негромко - Монсоро, так как понимал: ее роль в качестве владелицы Ван Гога еще не исчерпана.
Глава 54
Но когда она подошла-подползла поближе, то поняла, что это - нет, об Электрике она в этот момент вообще не думала - но и оказался не Стоик, а вообще:
– Майор милиции города районного масштаба Некто:
– Борзов, - со своей мордатой личностью, маленькими не только волосами, но и глазами, и огромным, чтобы наслаждаться как можно большое за тот раз, когда предложат эти задержанные пол-ящика Свадьба-шней водки, а закуска всегда приложится, когда горластая зав столовой вежливо предложит:
– Ты дома еще котлет не обкушался?!
– А азу по-татарски по семнадцать рублей, а осетра не пробовал совершенно бесплатно, но в качестве подарка ко дню рождения, в том смысле, что имеется в виду, как всегда свадьба?
И она к своему ужасу вспомнила, что с:
– Этой легендарной личностью еще никогда не встречалась.
– А ведь думала-надеялась, что попадется кто-то знакомый, и она сможет объяснить ему:
– Как обмануть Зевса, чтобы слезть с этой стены живым.
– Этот человек большой талант, - неожиданно для самой себя сказала она, - думаю, раньше он и был Пилатом.
– Почему вы так думаете?
– Потому что, я думаю, в душе он очень добрый человек.
Но когда Ми попытался допросить Борзова, он превратился в другого человека, а именно в благородного Гаркушу, несмотря на то, что снял с одной тоже не менее благородной леди золотые серьги.
– Кажется, здесь нет ничего особенного, - сказала Мотя, - потому что он тоже был Пилатом.
– Ты путаешь, - возразил Дядя Ваня, - он не был Пилатом, а только начальником тайной стражи.
– Просто перед нами появляются люди из того времени, когда арестовали Иисуса Христа, - сказал Монсоро.
– Всё просто: мы сами решили, что попали в мир Иллюзий. А также это подтверждает, что это еще не сам Ад, а только его преддверие, и известно, что Пилат не попал в Ад, который был заменен ему Луной.
– Так может быть мы на Луне?!
– воскликнула Алисия Сильверстоун.
– Этого не может быть, - сказала Мотя, - по одной и той же для всех нас причине: никто еще туда не летал. Я имею в виду, из нас, а значит, тем более, не летали и вместе.
– Для меня это слишком сложно, - сказала Алисия, и именно поэтому я верю только своему фотоаппарату.
И она опять запустила свою серию снимков, чтобы выбрать лучший. А когда раздала снимки всем, то они ахнули:
– На всех шести фотографиях был совсем другой человек.
– Кто это?
– спросила Мотя.
– Куда делся Андрей Панин - Гаркуша?
– И это не мистер Борзов, - сказала Алисия.
– Кто это?
– Это не может быть Товстоноговский Стоик, так как он еще жив, - сказал Ми, - и более того, сиськи-миськи придумывает про меня смешные истории, как будто они произошли на самом деле.
– И этот, как его, тоже не на том свете еще, - сказал Дядя Ваня.
– Кто?
– Ну, этот, как его майор милиции, который орал еще во всё горло:
– Дорогие мои, я так и остался навсегда с вами! В деревне, и не хочу больше в Москау, где много, много... Чего там много? Забыла, ах этих, как их, ну этих?
– Ничего хорошего там нет, - сказал Ми Склифософский, - я проверял много раз: - Одни недоброжелатели моей неувядающей славы.
Алисия сделала еще серию, и оказалось, что материализовалась, наконец, женщина, и более того, прямо с экрана современного фотоаппарата Алисии Сильверстоун.
И это была женщина, которая сказала:
– Я есть Иуда.
На ногах устоял только Ми Склифософский, и добавил, как надгробное слово:
– Вот этого даже я не знал, - что кто-то додумается в роли Иуди выпустить Редисон Слввянскую.