Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Учиться, учиться и учиться.
– Нет, - возразил Катаев - Петухов, - я сказал еще не всю правду, чтобы вот так просто уйти.
Никто не понял, зачем он это сказал, но вдруг, как из Небытия явилась Мотя, не только в платье от Кардена, и всё ещё Иво любимая жена - Электрика, имеется в виду - и с улыбкой Медузы Горгоны - в протонародии Аннушки, которая, как всегда:
– Так удачно разлила масло, - что Всё, как Колобок покатилось в Тар-тара-ры.
– Как грится:
– Где голова - где ноги.
Некоторым это было по барабану, но у многих мороз пробежал по задней коже, и жаром обдало грудь.
– Окей, окей!
– замахала лапами Тётя, - только не садись рядом со мной, и знаешь почему?
– Два счастливых места рядом не бывает?
– Нет, просто я залапаю и зацелую тебя до смерти, так как мы не виделись, кажется, с самого светопреставления.
– Нет, а какое отношение она имеет к литературе?
– пошел взад Сори, увидев на своем пути к СНС препятствие в виде Моти.
– Я иё очень люблю, - ответила застенчиво Мотя, на что никто не нашел отрицательного ответа, даже Сори специально потрогал свой язык, и казалось:
– Он перестал шевелиться.
– Так тогда я вылетаю, что ли?
– удивился Катаев - Петухов, хотя сам же и бросил на стол карты.
– Нет, отдай их ей, - сказал Монсоро.
– И все поняли: Кот прав.
– Действительно, - сказала СНС, - мы не можем сдавать карты еще раз - пусть берут то, что есть на столе.
И Мотя взяла карты Катаева - Петухова, хотя перед выбором:
– Бороться с борьбой, или наоборот, - как она однажды выразилась:
– Всегда вставала в тупик:
– Ну-у, я не знаю, имели ли они что-нибудь в виду.
– Сейчас мне?
– Нет, - кивнула ей Тетя, - но, думаю, сейчас мы встретимся, потому что я добью деньгами этих, - она пересчитала реципиентов: Ильф - Принц, Принтус, Войнич, Кот - Монсоро, Сори, Пеле.
– Даю сразу пять тысяч - в долларах евросоюза.
– Он уже распался, что ли?
– спросил Войнич.
Тетя только махнула рукой:
– Не мешай мне думать.
– А с другой стороны: неужели он влезет: одно слово:
– Чон-Кин, - деньги-то есть, если не страшно.
– Ты на всякий случай сядь на свой Нобелевский чемодан, - на всякий случай кивнула она налево, так что каждый следующий мог бы подумать на себя:
– Неужели она знает, что у меня есть деньги?
– Мне сколько ставить?
– спросил Кот, думая, что все перед ним уже бросили.
– Сходи в школу - там тебя научат считать.
– И добавила: - Ты сколько ставил в прошлом круге?
– В Круге Первом?
Но Ильф их прервал:
– Какая разница, сколько я ставил в рублях: сто, двести или триста? Если мы перешли на международные отношения, то просто:
– Если я проиграю, кто-нибудь, кто выиграет - купит мне чашку кофе с коньяком, за то только, что я был:
– В Круге Первом.
– Я между прочим, ставил сто долларов, правда со сдачей в две тысячи семьсот рублей.
– Ты считал по тридцать рублей за доллар, наверное, - сказал Войнич, - а я уже по восемьдесят.
– Так быстро повышается курс, что мы не успеваем даже делать ставки ему соответственно, - резюмировал Пеле.
Несмотря на девальвацию, все - Илья, Плинтус и Войнич поставили по пять тысяч долларов, хотя двое последних вычли свои предыдущие в первом круге сто баксов. А Кот взял себе сдачу в виде трехсот долларов, для чего оторвал немного от одной банкноты.
Мотя ахнула:
– Потом приклеишь так, чтобы было абсолютно незаметно, я сама клеить не умею.
– Ты еще не выиграла, - хотел сказать Кот, но промолчал.
Другие - Сори и Пеле не стали мелочиться, и оставили свои триста долларов из первого круга в игре, так что дальше всем надо было ставить по пять тысяч, независимо от того, сколько они давали:
– Раньше, - не включая, разумеется СНС, которая ставила тысячу.
– Мне четыре, - про-кон-статировала она, и высыпала на стол четырнадцать тысяч, - чтобы легче считать было: всем ставить по десять.
Кот заметил, что Мотя поставила свои пять тысяч, даже не подняв карты со стола. Что заставило внимательных игроков занервничать:
– Неужели там что-то было?!
– Но с другой стороны:
– Почему тогда Катаев - Петухов поставил в Круге Первом только сто рублей?
– Может, он не разбирается в картах вообще?
– А с другой стороны, - сказал Сори вслух, - она не поднимала карты, прет в психическую, как будто перед ней:
– Сам Чапаев.
– Он покосился на соседа, который, между прочим, в этот моментум размышлял:
– Не просадить бы в горячке дачу в Японии.
Хотя - в случае чего - сначала поставлю немецкую, ибо в Японии лучше, так как я люблю цунами и Ван Гога, Подсолнухи которого теперь там не только живут, но и размножаются. Это легче, чем евро ляжет под доллар.
Далее, появляются Грейс Келли, Рэдисон Славянская со свитой:
– Стоик, Машинист - Олигарх, Телеграфистка - Гелла, - а также Соломенная Шляпка и Гусарская Баллада.
Медиум:
– Не знаю, кого первым из вас съесть, - сказал Дима, пересчитав сидящих за столом, как он выразился:
– Апостолов.
И действительно, их набралось тринадцать, или даже чуть больше. Мотя была десятой, потом подъехали сестры милосердия Гусарская Баллада и Соломенная Шляпка, Грейс Келли и последний лишний: