Маргарита и Мастер
Шрифт:
И здесь все ждали:
– Что хорошего принес вездесущий Дед Мороз?
– И оказалось, именно праздник всегда будет с нами, даже если сошлют, как Данте вместе с Вергилием в Ад. И упомянули, кстати, Хемингуэя, как единственного, доступного в подлиннике писателя, остальные - местные - были уже покрыты настолько крепкой броней, что, как написано в Библии:
– Больше похожи на саранчу, покрытую школьными сочинениями, изложениями и диктантами, как броней последнего поколения, что впору только радоваться, что книг-то, оказывается и:
– Нэт!
– Так вы считаете, что Литература - это и есть та Библейская Саранча, которую...
– Не которую, - поправил Кот, - а с:
– Которой мы и призваны бороться, как с тем, чего нет.
– Как бороться с тем, чего нет?
– спросил, не подумавши Плинтус.
Вот как написано:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю.
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья -
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
Итак, - хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьем дыханье, -
Быть может... полное Чумы!
– Но вы пока что не заморачивайтесь, - сказал Кот, - и чтобы размять мозги давайте сыграем в покер, и пусть подадут пиццу для снятия нервного срыва, когда до вас дойдет его очередь.
– Здесь не делают пиццу, - сказал Пеле, - нет даже моего родного японского суши. Как говорится:
– Де Воляй, да:
– Де Воляй.
– Это очень важно, видимо, - сказал Кот, - чтобы хотя бы немного намекнуть реципиентам:
– А Прошлое-то уже рядом!
Поэтому карты и что-нибудь без масла.
– Заливное из курицы?
– спросил официант Кот, которым был Монсоро.
– Нет, пельмени в горшочке с небольшим количеством томата, и большим сметаны, - ответил за покерным столом Монсоро, которым был Кот.
И наблюдательному зрителю уже должно быть ясно, что Дима уже провел два фокуса незаметно для зрителей, а именно:
– Что официант стал ростом ниже на целую голову, а Кот - наоборот - возвысился, и значит:
– Получил на свои плечи еще одну голову.
Михаил Маленький подумал, что сегодня надо устроить гостям праздник, имеется в виду:
– Сделать не то, что им хочется, - а:
– То, что им надо на самом деле.
– И удивительно, тоже самое подумали два литературных работника:
– Ильф и Катаев, Слава и Илья, имевшие каждый по своей теории, под которые подводили все фокусы не только литературного, но и окружающего пространства, состоящего из систематической Де Воляй, и никогда из обрезков Зубрика - хотя это и вкусно, когда из ничего возникает что-то можно гаркнуть раза три на весь зал:
– Зубрик, Зубрик, Зубрик - раз, два, три!
Но Михаил Маленький сделал каждому играющему в покер по персональному блюду, состоящему из одной большой пельменины, плавающей в небольшой кокотнице, наполовину заполненной томатно-сметанным соусом с перцем.
– Как это есть?
– спросила СНС, - сразу?
– Я сейчас протестирую, - сказал Кот, и сделал пару глоточков ароматного от лаврушки и черного перца бульона. Потом открыл по шире пасть и заглотил его, как тунца акула:
– Сразу и до самого желудка, - не успев немного пожевать, как учили в школе, да видно не его.
И СНС сделала тоже самое, но слово:
– Вкусно, а также слово:
– Спасибо, - Михаилу Маленькому, - сказать не сумела. Как в песне:
– И она не успела, даже слова сказать, когда пельмени - хотя и в единственном числе, но большая, - не прошла в ее горло, оказавшееся не таким большим, как у Кота. Впрочем, и у всех остальных тоже, и каждый желая блеснуть умом, хотел вымолвить чистым русским языком:
– Шеф-повар нарочно сделал такие большие уши у этих пельменей, чтобы мы подавились!
Но когда пельмени ушли всё-таки по назначению, образованно простили:
– Мы еще хотим.
– Пусть подаст следующий раз в горшке, я проглочу, - сказал Плинтус. И даже Тетя его поддержала:
– Я тоже.
Сдали карты.
– Эй вы там, так сказать, за крепостной стеной!
– крикнула СНС командным, как у полковника Аль Пачино голосом.
– Играть подано, идите сюда.
– Сейчас, сейчас, - ответил Катаев, но Ильф возразил:
– Надо идти, если это надо.
– Кому?
– Мне. И знаешь почему?
– Боишься СНС?
– Просто боюсь, если один раз встану на голову - завтра уже буду, как принц танцевать на руках.
– Почему бы нет?
– Что-то хорошее всегда должно быть впереди. Вот один парень не согласился с этим, надоело, так сказать, наслаждаться счастьем, и попер, и попер.
– Куда?
– Ты не знаешь?
– Нет.
– И не догадываешься?
– Ну-у, единственное, что я могу предположить - это именно: найти то место, где можно напороться на Прошлое. Вот то, чего больше всего нам хочется, за что мы боремся - на то и напарываемся.
– Что это такое ты знаешь?
– Мне кажется, знал, но теперь забыл.
– Хорошо, я тебе напомню, это - как сказал Эрнест Хемингуэй - Праздник, который всегда со мной.
И именно поэтому, как я теперь понял, принц встал на руки во время своей свадьбы.