Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Может быть, тоже хотите Дядю Ваню?
– У меня нет денег на взятки, чтобы достучаться до совести некоторых режиссеров.
– Ну, а чтобы вы могли предложить нового, если не считать уже высказанное Товстоноговским Стоиком утверждение:
– Счастье - это трахнуть на самом деле - пусть даже в прошлом или в будущем жену профессора Елену Прекрасную? Кстати, как вы думаете:
– Ахиллес ее трахнул?
– Как грится:
– Не может же ж быть, чтобы жили вместе два таких красивых человека, как она и он, Ахиллес:
– И ничего не было?
– Думаю, да, конечно, было, ибо если все могут, то и я:
– Могу.
– Что значит: могу? Каково ваше решение, если Это решение уже отдано на откуп моему другу Стоику?
– спросил Михаил Маленький.
– Что-то, я думаю, вы обсчитались, Михаил, так сказать:
– Увы, не архангел, - ибо желающих Было и до этого хоть отбавляй.
– Так-то бы, да, но хотеть - это не значит - мочь! Или у вас Гамлеты, как грибы растут?
– как говорил один Белинский.
– Ваше решение, генерал!
– Ну-у, я могу сыграть и профессора, который не против, что все только тем и занимаются, что лапают его жену.
– Почему?
– Мне доступно это наслаждение: за нее.
– А если вы поверите, что ее на самом деле сиськи-миськи трахают? Как грится:
– Пусть и не от Туркестана до Питербурхга, - но от доктора Монсоро и до Дяди Вани включительно? Ибо всем же очень хочется прекрасного.
Потенциальный Дон Кихот закашлялся, и почти прошамкал:
– Вы намекаете, что Дульсинея Тобосская уже не была девушкой, когда я ее встретил?
– Так бывает.
– Ну, хорошо, уговорили, поеду опять в Голливуд бешеным русским генералом, это намного все-таки проще.
Далее, вышел один парень, и попросил:
– Избавить от задолженности за кредит в четыре тысячи рублей.
– Две, понимаете ли, успел заплатить, а две так и остались без работы.
В зале недовольно зашумели:
– Куда лезет с такой хренью без всякой очереди?!
– Еще кухонный гарнитур дать через двадцатипятилетнюю очередь - это туда-сюда, как говорится:
– Куда ни шло, - похоже на фокус, а:
– Подать две тыщи рублей, пусть и с процентами - каждый и так может!
– И сам Молчановский, а также и Склифософский бросили по три тысячи из своих противоположных бельэтажей.
Другие тоже не постеснялись:
– Получи!
– и воздух чепчики из тысяче-рублевок бросали.
Парень спокойно - хотя иногда и нет - ибо нашлись некоторые, которые его спрашивали, когда он нагибался за очередным чепчиком:
– Этот не лишний у вас будет?
– Нет, - просто и коротко отвечал реципиент, - и люди неохотно, но отпускали уже было приподнятую для изъятия добычу из привычных к этому лап.
И собрал всё.
– Сколько?
– спросил Германн Майор со сцены.
– Сто тысяч, - примерно.
– Можешь лишние отдать правосудию, - сказал Кот.
– Так не хватает, - вякнул парень.
– Сто тысяч не хватает, чтобы заплатить две тысячи с процентами?!
– удивился Михаил Маленький, но как некоторым показалось: притворно.
Далее, сцена из спектакля В. Шукшина:
– На Север хачу.
– Нужен еще один человек, чтобы сыграть девушку, - сказал Михаил Маленький.
– Девушку?
– спросил, чуть привстав Дима, - я могу.
– Не девушку, а дедушку, - резюмировал режиссер.
– Нет, но вы сказали: девушку, - хотел настоять Дима, но сам же и понял, - а впрочем:
– Могу и дедушку.
– Он вышел на сцену, и тут же начал писать роман-пьесу:
– Хачу на Юг.
– Почему на Юг?
– спросил Михаил Маленький, как режиссер-постановщик взявший себе роль девушки, отдав Коту роль сына дедушки, а Германну Майору, своего сына, и следовательно внука этого дедушки, который был стар и кашлял, как старый пень, точнее, как:
– Старый мухомор, расположившийся у такого же старого пня, как моряк:
– Так и живущий в районе своего затонувшего корабля, превратившего на недалекой глубине в настоящее:
– Судно.
– Что пишешь, папа?
– Дак, это.
– Что, что?
– спросил Михаил Маленький.
– Дак, это: заявление.
– Завещание, на кого, на меня?
– Та не, како завещание, - промычал Дима-дедушка, - хочу денег в банке взять, вот для этого сначала пишу, как положено, заявление в банк на тему насущного займа.
– А на хрена нам деньги?
– спросил сын в исполнении Майора, - если их и так никогда нет.
– Я не понимаю вашей логики, внучек, - сказал дед.
– Логика простая, - ответил внук, - если нет, то их никогда и не будет. Лучше не пытаться.
– Это пораженческая философия, - сказала мама этого умного сына - Михаил Маленький.
– На самом деле, зачем нам деньги?
– спросил сын - Кот, имеется в виду, сын не Михаила Маленького, а самого дедушки, ибо кашлял от своих сигарных окурков также, как и отец, задумавший написать мемуары в виде займа в банке для ремонта судна, чтобы, как он выразился:
– Идти на треску своего собственного посола.
– Да, это мысль, - сказала мама, так как треска уже стоит столько же, сколько раньше получал начальник нашего лекального цеха.
– И что важно - ты забыла добавить, - сказал папа, - за кило.
– Возьму сразу столько, сколько только могут нам дать, - сказал дед-Дима.
– А именно?
– спросил Германн Майор в роли внука, - мне не останется на велосипед.
– Та не, мне все нужны, все четыре тысячи.
И взял, но катер-судно починить не успел, пока деньги еще были. Почему?