Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Я не один, - ибо в зале, кажется, есть кто-то еще!
– Я всё понял, - сказал Дима, - надо ночью подойди к тому месту, где раньше выдавали кухонные гарнитуры из Польши, Восточной Германии и Чехословакии, и крикнуть в эту туманную темноту:
– Эй! Эй-эй!
– а он - этот Я молодой и красивый с вьющейся шевелюрой, как у Роберта Рэтфорда после Голливудской парикмахерской, мне ответит:
– Давай сюда быстрее, пока я еще держу его за горло, - имеется в виду, этого выдавальщика ценных вещей вообще и импортных кухонных гарнитуров в частности, - ибо я сказал ему:
– Подожди немнохго - деньхги щас будут.
– Принес?
– Принес!
– и вот это называется счастье, - ибо, несмотря даже на непреодолимость пространства и времени, взятых вместе с их континуумом:
– Мы этот гарнитур теперь, через двадцать пять лет:
– Купили-и!
– Где же фокус, я не понял?
– спросил Ми Склифосовский, - где гарнитур, или хотя бы удвоившиеся за это время деньхги, как говорят у нас, - чтобы хватило и на сам гарнитур, и на покупку очереди на него, несмотря на истекающее уже почти полностью время.
– Да?
– тоже чё-то такое вякнул Дима.
– Он на сцене, - сказал Михаил Маленький.
– И уже, так сказать, с доставкой на дом, - добавил Кот, указав хвостом, на большой экран засветившийся на дальней стене сцены.
– Вписался, так скать, точно, - обрадовался Дима.
– Как у меня дома, ха-ха.
– Так это и есть ваш, - сказал Германн Майор, - прямо с доставкой на дом, как в мечте.
– Мой? Вот здорово! Щас приду домой полюбуюсь, а то, честно:
– Двадцать пять лет не замечал ничего хорошего.
Только так и не понял, за что я получил его?
– Именно за то, что вы смогли сыграть наконец Дядя Ваню, в русской транскрипции:
– Гамлета, - и трахнули свою Аллу Два, приняв ее за Грейс Келли.
– Потому что вы увидели из зала свой кухонный гарнитур на сцене, а она призналась, что краснела, когда танцевала на столе пред Владимиром Высоцким, и вообще всем двухэтажным пивным баром.
– Неужели вы думаете, - возразил с левой от сцены бельэтаж с Молчановским, - Чехов написал в своей пьесе, можно сказать, прямым тестом, что Дядя Ваня:
– Обязательно трахнул Елену, показавшуюся ему Прекрасной, и стал поэтому счастливым человеком?
– Да, - ответил Кот.
– Но почему?!
– Потому что, как и Гамлет, всмотревшись:
– Смог, наконец, разглядеть перед собой Зрительный Зал.
– Получается, - сказал его тет-а-тет с другой стороны бельэтажа, - можно трахнуть кого-угодно, лишь бы этого очень хотелось, но только, как сказал поэт:
– Как: сам Третей!
– что значит:
– Через Зрителя.
Далее, следующий фокус.
Медиум:
Стоик просит
разлучить его с Товстоноговым, как грится:
– Или, он, или:
– Я!
Медиум:
Стоик:
– Моно и мне фокус?
– Да, конечно, пожалуйста.
– Моно дать мне директора?
– Можно-то можно, да только...
– Низя?
– Отчего же, пожалуйста, - говорит милый друг Михаил Маленький.
В театре гаснет свет, все знаменитые актеры в зале, на сцене никого нет - полное запустение только один Кот сидит под телеграфным столбом в шапке с полу-ушами, берет из красочной кастрюли со сколом внутри один из двенадцати - как он предварительно посчитал - сигарных окурков, прикурил его через керосиновую зажигалку, и ответил:
– Как будто сошел с поезда контуженный солдат в пилотке:
– Нет никого.
– А ты?
– Сижу вот, сторожу погорелый театр.
– А где все?
– спросил соч-бой, прикуривая от керосинки Кота.
– На работе, - ответил Кот, и махнул лапой туда, где:
– Заседал Зрительный Зал.
– Больше нисего нет, сто ли?
– прошамкал Стоик, как будто состарился еще на двадцать пять лет.
– Конец Света, мил человек, - услышал он голос толи сверху, толи снизу, - ничего лучше:
– Не бывает-т.
Это остаток.
– Если хочешь, я тебе по дружбе предложу пост директора гостиницы Край, - сказал Михаил Маленький, - будешь получать от, вон от Германна Майора по морде, но редко, нокдаун держать умеешь?
– А Колыванов куда?
– Будет здесь, как в цирке: судить зрителей.
– Ах, вот так теперь: бывшие актеры смотрят на сцене бывших зрителей?
– А ты не заметил? Точнее:
– Удивляет, что бывшие актеры не замечают, что давно стали:
– Зрителями, - а зрители:
– Преподают нам уроки честности.
– Поеду в Край, надеюсь там меня не будут путать с Товстоноговым. Буду жить с медведем, ворующим железо с крыш контингента.
– Его убили.
– Думаю, у него остался сын. Или дочь. Будет, так скать:
– Размножаться.
– Вместе?!
– Вы думаете, это невозможно? Зря, а еще тайный советник магии, - Стоик хотел похлопать Кота по плечу, но:
– Но не смог дотянуться, - как будто сцена была не только далеко, но и, как уже сегодня говорилось, где-то двадцать пять лет тому назад.
Тем не менее, он высказался:
– Не меньше десяти процентов людей здесь произошли от медведя и человека, еще десять от волка и человека, другие десять от лисы и человека.
– А остальные? От зайцев? Я имею в виду: и людей?
– Скорее всего.
Встал пропавший без вести неизвестно куда генерал, и почти попросил:
– Можно, я буду в дальнейшем играть Дон Кихотов, а не бешеных генералов?
– Вы имеете в виду: в Голливуде?
– Ну-у, если бы здесь были Дон Кихоты, то я согласен и здесь.