Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— Да будет так! — одновременно воскликнули Мишель и Лебайе.
— А теперь, господа, не скрою от вас, что я, как, надеюсь, и вы тоже, был бы не прочь немного подкрепить силы, — добавил Дюпарке, пытаясь увлечь собравшуюся вокруг него толпу к буфету.
— Прошу вас, генерал, всего одно слово, — вновь вступил в разговор Бофор. — Вы сказали, что виделись с новым губернатором и что, возможно, вскорости нам придется защищать его права и его власть. Что касается меня, то мне бы весьма хотелось сперва узнать, каковы намерения этого человека в отношении нас?
Жак бросил на него удивленный взгляд.
— Сейчас я объясню вам, что имею в виду, — продолжил Бофор резким голосом, который вполне гармонировал с его невзрачным лицом. — Должен заметить, что новый генерал-губернатор прибыл сюда не так, как мы могли бы того ожидать, не принеся нам мира, в котором мы так нуждаемся для нашего процветания, ведь речь сейчас идет о войне… И, увы, о войне, — добавил он будто про себя, — не против тех, кого мы можем по-настоящему считать врагами своей страны, а против французов же, пусть они, конечно, предатели, но все равно, повторяю, они остаются французами! И что же, интересно, этот господин де Туаси обещает нам взамен?
Этот выпад, после первых заявлений Бофора, казался настолько грубым, вероломным и неожиданным, что на какое-то мгновение Жак слегка растерялся. Бофор воспользовался этим замешательством, чтобы слегка размять ноги и продолжить с таким видом, будто источает своими речами не яд, а чистый мед:
— Говорил ли господин де Туаси о том, чтобы увеличить или, напротив, отменить налоги на сахар и налог на двадцать фунтов табаку?.. Полагает ли он уменьшить поборы, дабы пособить колонистам, которые доведены до разорения монополией господина Трезеля, в их крайней нужде, или, напротив, намерен усугубить их бедственное положение? Короче говоря, если уж господин де Туаси говорит о том, чтобы мы умерли за его приход к власти, обещает ли он нам взамен хоть какие-то уступки, которые позволили бы нам и дальше выжить?
Лицо Лефора приобрело какой-то багровый цвет. Было видно, что его прямо распирает от неуемного гнева. Он не был колонистом, он был солдатом, он жил ото дня ко дню, баталии ничуть не страшили его, напротив, они его забавляли, кроме того, он был потрясен замешательством, в какое привели слова Бофора генерала, он выступил вперед и выкрикнул:
— Видит Бог! Сударь, разве стали бы вы развлекаться, расставляя у себя в доме ловушки для крыс, когда его уже охватил пожар? Вам бы только разводить сахарный тростник, других забот у вас нет! А сажаете ли вы его на английской земле или на французской — это вам все равно!
— Клянусь честью! — вскричал Бофор. — Вы оскорбили меня, сударь!
— Неужто страх не помешал вам догадаться об этом?
Бофор уже схватился за эфес своей шпаги, когда отец Шарль Анто, которого до этого момента никто даже не замечал, положил ему руку на плечо.
— Сын мой, — проговорил он, — имейте хотя бы уважение к дому, который принял вас гостем!
Генерал тоже сделал шаг вперед, дабы произнести какие-то слова, которые могли бы предотвратить столкновение.
— Уверен, что господин де Бофор сожалеет об этой стычке не менее, чем и сам господин Лефор… Надеюсь, оба они забудут о ссоре, когда я скажу им, что превыше всего для нас есть служение во славу Регентства. Мы не знаем, что происходит во Франции, однако каждую неделю корабли, что прибывают сюда, приносят нам доказательства того, что мы не забыты и что наша участь живо интересует даже самого кардинала. Как могли бы мы выжить без тех припасов, которые присылают нам оттуда, ведь они необходимы для нашего существования, ибо, сами знаете, остров не способен обеспечить себя всем необходимым, чтобы мы могли выжить на этом острове без посторонней помощи. Уверен, что господин де Туаси не обманет доверия, которое я прошу вас оказать ему…
Бофор покорно снял руку с эфеса шпаги, окинул презрительным взглядом и наградил снисходительной улыбкою Лефора, потом обернулся к генералу.
— Надеюсь, сударь, что Господь услышит ваши слова! — проговорил он не слишком-то уверенным голосом. — И прошу вас простить меня за вспыльчивость. В нашем семействе мы очень щепетильны во всем, что касается чести, это у нас в крови!..
Лефор держался настороже, явно готовый в любой момент обнажить шпагу. Казалось, он полностью пропустил мимо ушей увещевания Дюпарке и только и ждал случая, когда Бофор окажется невдалеке от него, чтобы пустить в ход свою шпагу.
Он даже не заметил разгневанного лица генерала, когда тот посмотрел в его сторону. Величественный и исполненный достоинства, он направился к буфету в сопровождении Матье Мишеля и Сен-Бона, которые целиком одобряли его суждения.
Самому же генералу более всего хотелось, чтобы инцидент был предан забвению. Он обменялся с приближенными дружескими словами и, казалось, уже полностью забыл о своем намерении подкрепиться, но тут к нему подошла Мари и с чарующей улыбкой, в которой Дюпарке мог прочитать тысячу обещаний, промолвила:
— Идите сюда, генерал. Я уже велела накрыть вам…
Жак, якобы благодаря за заботу, окинул всю ее с ног до головы ласковым взглядом. Он уж было совсем собрался последовать за нею, когда его осторожно тронул за плечо отец Шарль Анто. Он был доверенным лицом Дюпарке в бытность того губернатором, но неизменно давал доказательства своей величайшей надежности и сдержанности. На самых важных советах он брал слово лишь для того, чтобы двумя-тремя словами высказать свое суждение, и мог не сомневаться в том, что сохранил уважение генерала.
— Отец мой! — проговорил Жак. — Должен поблагодарить вас за ваше вмешательство. Был момент, когда эти двое негодяев чуть не сцепились и не перерезали друг другу глотки в моем доме. У меня такое впечатление, что оба они стоят друг друга, хоть один из них, Лефор, вроде бы начал исправляться.
— Все дело в том, — продолжил отец Анто, — что никто не знает, откуда появился этот Бофор, и к тому же у него весьма дурные знакомства. Поговаривают, будто у него очень темное прошлое. Якобы он тесно связан с пиратами, да и сам немало пиратствовал, прежде чем явиться сюда и осесть здесь, на острове…
— Это авантюрист!.. Вот из-за таких-то горячих голов и могут накалиться страсти на Мартинике!
— Генерал, — заметил иезуит, — согласен, что личности типа Бофора способны нанести огромный вред и их следует опасаться, но ведь те, кто облечен властью, должны подавать хороший пример остальным…
Дюпарке живо повернул голову и посмотрел святому отцу прямо в лицо.
— Не понял, — сухо переспросил он. — Что вы имеете в виду?
— Уж не думаете ли вы, сын мой, — промолвил отец Анто, — что я явился сюда, на это сборище, только для того, чтобы выпить пуншу или немного вина своей страны, закусив его хрустящей кукурузной лепешкой?