Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
— Ив, — проговорил он, — неужели вы забыли, как мы вместе воевали против англичан? Помните, как мы отбросили их к морю?
— Сожалею, дружище, — воскликнул Лефор, — будь у меня побольше времени, я бы охотно скрестил с вами шпаги! Но меня уже ждут, а разве можно заниматься глупостями, когда дело еще не закончено? Так что тысяча извинений, мессир, но, увы, я поклялся, что не оставлю в живых ни одного свидетеля этого праздника, который организовал для вас Бофор, кроме моих людей… Искренне сожалею, дружище, но вынужден пустить вам пулю меж глаз!
— Бандит! Дьявольское
Удар был настолько точным, что оружие все еще торчало в рукаве бывшего пирата, когда тот метким выстрелом отправил плантатора на тот свет.
Однако у него не было времени слишком долго задерживаться подле этого нового покойника. Оставался еще старик. Тот уже отбросил в сторону оружие и покорно дожидался смертоносного удара. Он уже понял, что бесполезно ждать какого бы то ни было милосердия, и, гордо скрестив на груди руки, в упор смотрел прямо в глаза Лефору.
Съехавший набок парик придавал его лицу какое-то комичное выражение. Будто не замечая всего этого кровавого зрелища, этих все еще дергающихся в предсмертных конвульсиях тел, презирая участь, которая ждала его самого, несчастный, казалось, вот-вот готов был от души расхохотаться.
Заинтригованный столь неожиданным поведением, Лефор на мгновение замешкался. Впрочем, пистолеты его были разряжены. Ножа у него уже не было. И, будь старик вооружен, не брось он сам своей шпаги, он мог бы без труда настигнуть бывшего пирата.
Однако он ограничился тем, что внешне спокойным голосом произнес:
— Палач! Только одному дьяволу известно, кто заплатил тебе за эту грязную работу! Не жди, я не стану взывать к твоему милосердию! Но помни, что однажды тебе придется заплатить за все эти жертвы! Да, настанет день, и кто-нибудь отомстит тебе за них!
— Да что уж там! — возразил ему Лефор. — Кому суждено умереть в кандалах, тому не сдохнуть на веревке, и это истинная правда, старина, вот потому я и размышляю, что мне с тобой делать, ведь сам видишь, мне уже и убить-то тебя нечем! Видит Бог, если бы я не держал своего слова так же, как это привыкли делать владельцы золотых шпор, я бы самолично проводил тебя до двери! Что до двери, я бы сам отвел тебя домой! Бог свидетель, я ведь по натуре человек-то незлобивый… Но обстоятельства вынуждают меня, благородный старик, попросить вас любезно протянуть мне свою шею, потому что так уж вышло, что мне не остается другого выбора, как просто придушить вас!
Точно хищный зверь, он бросился на несчастного и, с силой сдавив ему горло, несколько мгновений не выпускал из своих мощных рук.
Снова оказавшись во дворе, он увидел, что люди его отошли подальше от места резни. Лапьерьер, бледнее, чем трупы, грудою лежавшие в парадной зале, был вместе с ними, нервно прохаживаясь взад и вперед.
Лефор направился прямо к нему:
— Ну вот! Половина работы сделана, и сделана совсем не плохо! Вы уже отдали приказания, чтобы схватить остальных?
— Каких еще остальных? — каким-то тихим, будто угасшим голосом поинтересовался губернатор.
— Тысяча
— Ах, сударь! Не кажется ли вам, что сегодня здесь уже пролилось достаточно крови?
Вместо ответа Лефор лишь недоуменно пожал плечами. Он увидел, что монах водворил на место свои пистолеты и, снова взявшись за распятие, принялся бормотать заупокойные молитвы по убиенным. Он подошел к нему и грубо прервал его благочестивые медитации.
— Эй, монах, — окликнул он его, — за мной кувшинчик вина. И, видит Бог, вы вполне его заслужили! Но сейчас мне придется на некоторое время уехать. К счастью, нам с вами суждено часто встречаться, и если я не найду вас в таверне, то, так и быть, придется уж мне подняться к вам в часовню!
Он с горечью заметил, что Лесаж, Лафонтен и прочие, кто одобрил его план, был рядом с ним и стрелял так же метко, как и он сам, с видимым отвращением отвернули от него взоры.
Он слегка попятился назад, чтобы получше рассмотреть их лица, и с неожиданно презрительной миною заметил:
— У этих господ такой вид, будто они проглотили кости, которые встали им поперек глотки! Похоже, теперь они считают, что у Лефора стали слишком грязные лапы, чтобы удостоить их своим рукопожатием! А может, их просто раздражает запах пороха, который им пришлось сжечь?
И, получив вместо ответа лишь взгляды, исполненные ужаса и презрения, которые не решались выразить словами, он снова пожал плечами и с философским видом произнес:
— Надо же! Глядя на вас, мне вдруг вспомнился хирург «Жемчужины», той, на которой плавал капитан Монтобан, да хранит Бог его душу. Так вот, этот самый хирург всякий раз, когда ему приходилось отрезать у кого-нибудь руку или ногу, говаривал: «Ну вот, пятью фунтами меньше плоти, которую этот мерзавец, не успей я закончить свое дело, мог бы швырнуть мне в морду!» Что ж, ладно! Пока! — бросил он на прощание и, повернувшись к ним спиною, отправился на поиски капитана Байарделя.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.