Мариэль. Замок в ипотеку

Кейн Лея

Шеймас медленно, но крепко обнял ее одной рукой за талию и притянул к себе.

— Трахнуть бы тебя, — процедил он и дразняще лизнул ее губы.

— Хорошо, — улыбнулась она и принялась задирать платье.

— Ты что творишь? — возмутился Шеймас, отпустив ее и одернув ее платье.

— Выбирая между залом и туалетом, я предпочту зал. Раз уж тебе невтерпеж.

Послышался издевательский смешок Вейца. Он похлопал Шеймаса по плечу и, сев на диван, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

На балконе было занято еще несколько столиков. Как и предупреждала Мари, никто

из отдыхающих не обращал на них никакого внимания. В клубах ищут одиночек — женщин, мужчин — неважно. А компания из двух мужчин и одной женщины уже выглядела состоявшейся и в дополнении не нуждалась.

Официантка не задерживалась. Принеся лимон, оливки и шоколад, она поинтересовалась, что гости будут пить. Мари сделала заказ за себя и своих мужей. Все равно они не знали местных напитков, впрочем, как и языка. Мари заказала себе и Вейцу шампанское, Шеймасу — коньяк и сигары, и самые лучшие коктейли на всех.

— Машка! — к столику подлетела блондинка в ярко-желтом платье и обнажила свои белоснежные зубы за темно-красными губами. — Вот так сюрприз!

Мари не шевельнулась. Она предполагала, что может напороться на знакомых, вот только не настолько близких. Надо же было встретиться с той самой подругой, которой она пообещала сходить на девичник ее приятельницы!

— Ты куда пропала?! — развела та руками и едва не выронила клатч. — Мы с девочками сидим там, внизу. Увидели тебя и поспорили. Думала, перекрасишься — и мы тебя не узнаем? — Она погрозила пальцем.

— Что это за человекоподобное существо? — спросил Шеймас, склонившись к Мари.

Она улыбнулась, и ее подруга решила, что улыбка предназначалась ей.

— Я спрашивала о тебе у твоих коллег. Мне сказали, ты уехала за бугор. Почему не предупредила?

— Да не знаю, — вымолвила Мари. — Все как-то внезапно случилось.

— Что ей надо? — спросил Вейц.

— Подруга. Говорит, будто официально я считалась уехавшей заграницу.

— За какую границу?

— В другую страну. Здесь страны типа областей Трейса.

— И кто так умело уладил твое исчезновение? — риторически произнес Вейц. — Нэим? Зачем?

— О, вы говорите на иностранщине! — взвизгнула блондинка. — Значит, это правда?! Это твои друзья?! Машка, ты должна все мне рассказать! Можно к вам присоединиться?

Она шагнула к Шеймасу, но он и пальцем не пошевелил. Тогда блондинка обошла стол и улыбнулась Вейцу. Тот нехотя уступил ей место, а сам, встав у перил, вгляделся в танцпол.

— Ты что, замуж вышла?! — подруга схватила Мари за руку и уставилась на кольцо. — Блин, Машка! — Она посмотрела на Шеймаса, закинувшего руку за спину Мари. — Вы даже волосы одинаково выкрасили. Вот это любовь. — Казалось, что подруга вот-вот заплачет от напускной сентиментальности. — Поздравляю! Хоть ты и стерва! Могла бы меня предупредить!

Официантка принесла напитки, и присоединившаяся к Мари приятельница уверенно отхлебнула коктейля.

— Кстати, Витька Дрозд тоже здесь, с нами. Узнает о тебе, офигеет.

Вообще прекрасно! Именно в этот вечер, в этот час в клубе оказался еще и бывший ухажер Мари, с которым у нее не дошло даже до поцелуя в щечку. Мало того, что он навязчивый

зануда, не дававший ей прохода, так еще и отпустивший к своим тридцати двум годам пивное пузо и редкую рыжую бородку, что делало его похожим на дровосека-пропойцу. Жил с мамой, работал на фастфуде, плакал на «Титанике», вышивал крестиком. Окончательно и бесповоротно Мари послала его за месяц до своего исчезновения. До этого она щадила его чувства. Но когда он подарил ей две красные гвоздики, почему-то сочтя это романтичным, ведь в стихах его собственного сочинения упоминалось именно две гвоздики (символизируя пару влюбленных сердец), Мари рассвирепела так, что высказала ему все и даже больше.

— Ты что, как неживая?! — Подруга толкнула ее локтем. — Рассказывай! Куда уехала? Как мужа зовут? Кто он? Выглядит замурчательно… — Оглядев Шеймаса, она прикусила губу. — А это его дружок? Свободен? — Она повела бровями, указывая на Вейца.

Мари настолько отвыкла от сплетен и подруг, живущих этими сплетнями и однодневными отношениями, что решила спровадить ее. Все равно они больше никогда не увидятся. Да и дружеского в их общении было не так уж много — зависть, хвастовство, злорадство. Симпатия пробуждалась только под выпивку и танцы.

— Это Шеймас, а это Вейц! — представила их Мари. — Они мои мужья!

Подруга хохотнула и сделала еще глоток. Заметив твердую непоколебимость в лице Мари, она стерла улыбку и покосилась на кольца.

— Да ладно?! Машка, не шути так. У меня аж дух перехватило.

Шеймас наполнил бокалы шампанским и коньяком. Вейц присоединился к столу.

— Почему она не уходит? — спросил он, взглянув на замершую блондинку.

— Пытается поверить в услышанное, — улыбнулась Мари, беря шампанское. — Я сказала, что вы мои мужья.

Они стукнулись бокалами и выпили. Шеймас раскурил сигару.

— Боюсь представить, в какую страну ты свалила, — наконец промолвила подруга. — Вы живете втроем? И спите? — последний вопрос она глухо прошептала, прильнув к Мари. — Парни, конечно, загляденье. Но двое! Машка, ты всегда добивалась больше остальных!

Мари осушила бокал и взяла коктейль. Слова подруги она приняла за лицемерный комплимент. Не успела Мари разделаться с коктейлем, как ди-джей завел уникальный танцевальный трек «Гранда».

— О, это же наша любимая! — завизжала блондинка и, подскочив, взяла Мари за руку. — Идем потанцуем! Мы просто обязаны зажечь! Это судьба!

— Трейсовские аглы, — выругался Шеймас, — что ей надо? Описалась от радости?

— Она просто зовет меня потанцевать, — улыбнулась Мари.

Смешанные напитки слегка ударили ей в голову. Тело расслабилось, перед глазами помутнело, в животе запорхали бабочки. Поцеловав Шеймаса, Мари встала и поплыла за подругой. Проходя мимо Вейца, она поцеловала и его. Рукой проведя по его груди, она двинулась вниз по лестнице. Пританцовывая, Мари спустилась в зал и вместе с подругой влилась в танцующую толпу. Чувствуя на себе взгляды Шеймаса и Вейца, она полностью растворилась во власти музыки, маня их своими гибкими движениями, струящимися по оголенным плечам волосами, покусываемыми губами, легким взмахом ресниц.