Мариона. Планета счастливых женщин
Шрифт:
Она сбросила одежду и предстала перед Гордасом во всей обольстительной красоте и свежести своего молодого нетронутого тела. Мужчина напрасно тер глаза, пытался встать и освободиться от наваждения. Но как убежать от себя и своих желаний — а сам Гордас сейчас желал обнять это нежное, покорное и одновременно страстное существо, ставшее ему другом в самый тяжелый час. Гордас протянул руки…
Глава 47. Примирение
Усадьба Шалока на побережье
Лоут теперь брал меня каждую ночь, словно голодный зверь, при том, что всегда был безупречно нежен и порывисто- настойчив. Он брал свое, и я безропотно давала ему это «свое», почему-то день ото дня все равнодушнее принимая его изощренные ласки. Я согревалась и забывалась в его руках, но уже никогда не достигала самой вершины, никогда не растворялась в близости, не заходилась таким отчаянным восторгом соединения, как это обычно случалось с Гордасом или удалось испытать пару раз после его отъезда.
Чаще всего я просто терпела соитие с мужем, немного подыгрывая и изображая удовольствие — я тяжело дышала и немного постанывала в конце, даже увлекаясь своей маленькой ролью. Думаю, Лоут все понимал, но принимал мой невинный обман во благо. Вот только порой я закрывала глаза и представляла на месте мужа белокурого юношу с гладкой, чистой кожей, не изборожденной шрамами, с душой, не испытавшей боли и ужаса военной службы.
И тогда я принималась целовать мужчину, который сжимал меня в объятиях, я садилась к нему на колени и соединялась с ним, сгорая на огне общего наслаждения. Его руки поддерживали мои ягодицы, и я плавно поднималась и опускалась на его влажном напряженном естестве, готовая в какой-то миг взлететь… Наивная, где теперь мои крылья…
Я боялась только одного — ошибиться и назвать мужа другим именем. Но по счастью я никогда не кричу в пылу страсти. Даже в самые сладкие моменты я становлюсь скорее дикой кошкой и могу лишь мурлыкать и тихо постанывать, потираясь довольной мордочкой о вспотевшую грудь своего самца. Слова не нужны, когда «говорит» тело. Слова могут даже помешать «болтовне» тел.
С Лоутом мне не хватало совсем немного. Какого-то кусочка молочно-белой кожи на бедре, неповторимого запаха теплого молока и чистого мужского тела, еще неопытного в обращении с женщиной, не познавшего всех своих умений и желаний. Я скучала по счастливо-застенчивой улыбке и крохотной морщинке у губ, рядом со шрамиком на щеке — только я его замечаю…
Гордас возносил меня к небесам, и я парила меж звезд, а Лоут позволяет крепко стоять на земле. Мои мужчины такие разные и такие похожие в любви ко мне. Но я останусь с одним, чтобы не мучить другого. Или нет… как поступить лучше подскажет сердце, хотя Мариона советовала доверять зову плоти. Иногда мы не в силах удержать ее на привязи нашего разума.
Сегодня такой бестолковый вечер. Но все началось с заполошного утра — Лоута вызвали на службу, зато он вернулся сразу после обеда и долго расхаживал по холлу, заложив руки за спину. Я сидела на диване ни жива ни мертва — ждала новостей и почему-то перед глазами стояли желтые треугольнички писем с фронта, видела такие в нашем городском музее.
— Лоут, скажи прямо. Просто скажи все и сразу. Что с ним?
Опять этот оценивающий взгляд, словно перед ним не взволнованная супруга, а подопытный кролик.
— Мейла, нет причин для серьезного беспокойства. Напротив, у меня добрые известия — Гордас миновал половину пути и сейчас в полнейшей безопасности. Могу даже позволить тебе убедиться, что наш сын в отличной форме и прекрасно себя чувствует. Хочешь снова посетить Симулятор ощущений? Я поеду с тобой.
Теперь-то я понимаю, что такое случилось с моим дорогим мужем. Откуда взялся этот нежданный порыв доброты и сочувствия. Да, я решилась еще раз через это пройти, теперь уже не крадучись, а рука об руку с супругом. Лоут смотрел мне в глаза, когда сотрудники Эмпоцентра надевали на мою шею прозрачный мягкий ворот-жилет, наполненный густо-красной жидкостью, остро напомнившей мне раствор марганца.
— Соня Шалок, закройте глаза и сосредоточьтесь на образах, что сейчас будут доступны мысленному восприятию. Вы хорошо слышите мой голос?
— Да-а…
Опять это монотонное жужжание в висках пока запястья, щиколотки и шею сдавливают прохладные объятия жилетов.
— Начинаем отсчет, следите за моей речью… пять… четыре… три… два… один… один…
Один… почему-то цифра свивается в спираль из разноцветных полос и начинает кружиться на месте, началась какая-то бешеная карусель, и я лечу прямо к ее центру.
Откуда этот тошнотворный запах свалявшейся шерсти и кислого молока… мускус… пряности… тепло маленьких, но крепких рук… они гладят мою спину и сжимают ягодицы… мой язык и мои губы терзают мягкие чужие губы, и я даже чувствую укусы… что происходит… что я делаю… нестерпимое желание перелиться в упругую, податливую плоть… влажно… горячо… глубже… задержаться в этой манящей тесноте и отодвинуться только для того, чтобы протиснуться еще глубже до самых потаенных недр женского тела… женского… женского…
На этот раз я долго приходила в себя. Не хотелось раскисать в присутствии чужих людей, хотя испытующие взгляды Лоута тоже помогали держаться. А что собственно такого произошло? Гордас всего лишь переспал с какой-то девицей. Гордас мне не муж, не жених, так какие я могу выставить ему претензии. Должна же я понимать хоть что-то в этой жизни!
Человек провел двести дней вдали от дома, от семьи, от привычной обстановки, захотел расслабиться при возможности, так и флаг ему в руки! Да-да… именно красно-черный марионский флаг!
Соня, держись, скоро сможешь спрятаться у себя наверху и всласть исколошматить подушку, если так уж надо выпустить пар.
Я твердо решила, что вернусь в особняк, закроюсь в своей комнате и вдоволь поплачу, даже что-нибудь сломаю или разобью. Но почему-то когда я представила свой нехитрый план в исполнении, мне стало гораздо легче. И вообще, может, нужно порадоваться за своего «мальчика» — он повзрослел…
Может, стоит открыть дома вино и отпраздновать половину его отбывания на чужбине. Он явно заслужил отдых и развлечения. Почему так свободно стало дышать… Удивительные впечатления… Я вспоминаю остатки смутных образов и физических ощущений… ммм… а это было очень приятно… щекотно… Как будто хочешь чихнуть и уже предвкушаешь краткий миг удовольствия — освобождения. Смешно и немного стыдно… и опять хочется плакать… или напиться. Пожалуй, то и другое и можно без хлеба.