Марионетка. Отрежь меня!
Шрифт:
Она пошевелилась, лениво приоткрыла глаза и, заметив мое присутствие, окончательно проснулась.
— Самир… — по ее щекам мгновенно потекли слезы. И, кажется, это грозит перерасти в истерику.
— Т-ш-ш… — обнимаю свою девочку. — Все будет хорошо.
— Не будет, — всхлипывает, — уже ничего не будет… Прости меня…
— За что ты извиняешься? — крепче к себе прижимаю, поглаживая по волосам.
— Не смогла сберечь его… так хотела подарить тебе сына… теперь он останется только в моих мечтах
— Не говори так, — от этих слов у самого глаза «вспотели». Ее боль осязаема… — Твоей вины нет.
— Есть… я ущербная… не способна выносить… и никогда теперь не узнаю радость материнства…
— Снег, — отстраняюсь, чтоб взглянуть на нее. — Перестань. Обещаю: у нас родится сын.
— Как?! — она цепляется за меня. — Как ты можешь обещать?
— Попробуем еще раз, когда твой организм восстановится.
— Попробуем… — повторяет за мной и замолкает, задумавшись.
Пересказываю весь разговор с врачом, приводя разные примеры из практики и личного опыта Тамары Игоревны. Наш случай не самый сложный и шанс есть.
— У нас получится, — заверяю.
— Правда, так думаешь? — Снег успокоилась, вытерла слезы. — И говоришь все это не для моего успокоения?
— Правда, — отвечаю искренне. У меня нет сомнений.
— Он ведь снился мне… — она слабо улыбнулась. Потом устроилась на моих коленях, положив голову на плечо.
— Кто? — переспрашиваю.
— Наш сын… Это не может быть всего лишь обманом, иллюзией… Значит, мы станем родителями.
— Почему не делилась этим раньше? — первый раз слышу.
— Не хотела тебя расстраивать, — ее голос странно звучит, словно боится.
— Чем расстраивать? — ничего не понимаю. — Что ты скрываешь?
— Потому что в этих снах неизменно присутствует твой брат…
Глава 36. Услышь меня…
36.1.Снежана
Самир громко вздыхает… И такая резкая перемена настроения совсем не нравится.
Тут же пожалела о своей откровенности. Зачем напомнила ему про Саида? Ну, зачем?! Могла ограничиться словами о сыне и не вдаваться в подробности, это я еще умолчала о приснившемся насилии. Нам и так хватает переживаний…
Муж аккуратно пересаживает меня на кровать. Встает, и, засунув руки в карманы брюк, расхаживает по палате. Его лицо не скрывает истинных эмоций — он не просто зол…
— Это всего лишь сон… и мои потаенные страхи, подсунутые подсознанием…. ведь боюсь твоего брата… не выдумывай лишнего… — осторожно говорю. — Тот мальчик интересует — о чем захотелось рассказать. Не ревнуй…
— Не ревнуй?! — повышает голос, а в глазах плещется гнев. — Он прикасался к тебе! Целовал! Но главное: не знаю точно, как далеко зашел! А если… если…
— Не говори
— Может вообще от него ребенок был? — вот это заявление. Смотрит со всей серьезностью.
— Что?! — просто не верится. Как только язык повернулся произнести такое? — Повтори…
— Знаешь… Уже ни в чем не уверен… Плюс-минус пару дней — и никогда не разберешься, когда наступила беременность, до отъезда в Дубай или после… Из-за нарушения режима приема противозачаточных — как угодно могло получиться, ничему не удивлюсь… — отвечает, и ни один мускул на лице не дрогнул от сказанной чуши.
— Самир… как ты можешь… — ложусь, обнимая подушку.
Слезы текут, и обида душит от несправедливости. Я все понимаю, в нем говорит ревность и та история с ночным визитом подорвала доверие, но зачем же так грубо?
Это был наш малыш… был…
— Снег… — он присаживается рядом, голос звучит виновато. Кажется, осознал свою ошибку.
— Уйди… — натягиваю одеяло на голову. Не хочу его видеть.
— Посмотри на меня, — прикасается к плечу, пытаясь перевернуть на спину.
— Пожалуйста, уйди… — скидываю руку.
— Прости… Правда, не думаю так… верю тебе… — стягивает мое маленькое укрытие, разворачивает к себе лицом. — Какой же я идиот. Снег, прости.
— Самир, уйди! — кричу на него, настаивая на своем желании побыть одной.
— Мы с тобой поругаемся… — хмурит брови.
— Мы уже ругаемся! — слезы хлынули с новой силой. — Мне очень плохо, тошно и невыносимо больно от мыслей, что нашего, я подчеркну еще раз это слово — НАШЕГО, ребенка больше нет, а ты несешь полнейший бред! Обвиняешь в неверности! Как так?!
— Снег… — он хотел прикоснуться к моему лицу. — Прости.
— Не трогай меня! — отмахнулась от него.
— Прости, прости, прости! — муж схватил за плечи, сильно впиваясь пальцами.
На наши крики в палату забежала взволнованная медсестра.
— Что здесь происходит? — растерянно смотрит на нас.
— Ничего, — огрызается Самир.
— Вы находитесь в реанимации. Тамара Игоревна разрешила вам прийти, но такое поведение недопустимо, — возмущается женщина. — Покиньте помещение. Немедленно.
— И не подумаю, — он встает с кровати, ловким движением выпроваживает ее, закрываясь изнутри.
— Я вызову охрану, — через дверь говорит она.
— Да хоть полицию! — отвечает муж.
— Откройте! — настойчиво стучится медсестра. — Хорошо, сами напросились!
Слышится звук удаляющихся каблучков.
— Пожалуйста, оставь меня одну… — прошу или даже умоляю, глядя в его глаза, которые сейчас потемнели, и похожи на небо перед дождем, затянутое тучами.
Самир приближается, и, молча, изучает мое лицо.