Марионетка. Отрежь меня!
Шрифт:
Преследую другие цели. Хочу понять: сможем ли мы общаться? Хотя бы в память о маме. Мечтаю узнать больше, послушать об их прошлом и сохранить кусочек этих ярких воспоминаний в своей душе. Он единственный, кто связывает с ней. Если же нет — не найдем общего языка, то тогда поставить жирную точку и забыть о существовании друг друга. Навсегда.
Наконец, перестать терзать себя возникшей между нами недосказанностью.
Иван Николаевич появился буквально через час. Взволнованный и возбужденный. В руках огромный букет нежно-розовых
«Надо же помнит…» — не сомневаюсь, купил их специально. Есть в этом нечто символичное.
Сижу на кровати и не тороплюсь вставать.
Смотрю на него. Чего ждать от встречи?
Он застыл в дверях на полминуты. Потом решительно направился в мою сторону. И с каждый его шагом, сердце учащенно бьется.
Подходит ко мне. Разглядывает внимательно, как будто убеждается, что не обманывается и я, действительно, нахожусь перед ним. Кладет цветы на постель. Опускается на корточки, и, не отрывая своих карих глаз, берет мои руки.
— Привет, — мягко произносит.
— Здравствуйте… — немного смущаюсь.
— Как самочувствие? — сразу спрашивает.
— Нормальное… — пожимаю плечами. — Если это слово уместно к случившемуся выкидышу.
— Мне жаль, — он оборачивается на женщин, которые, с любопытством, косятся на нас. — Может, прогуляемся? Поговорим наедине. Тебе разрешено выходить на улицу?
— Не знаю, вряд ли… Давайте в коридор пойдем, — предлагаю.
— Это тебе, — поднимается на ноги и протягивает букет.
— Спасибо, — вдыхаю тонкий аромат, прижимая тюльпаны к себе.
— …мамины…
— …любимые…
Одновременно произнесли, встретившись взглядом.
Странно ощущаю себя… Не найду подходящих фраз, чтобы описать это противоречивое состояние, где радость обитает наравне с обидой и злостью. С чем еще предстоит разобраться.
Я накинула платок на голову, обула тапочки.
Мы пошли в холл. Устроились на диване. Возникла неуютная затяжная пауза. С чего же начать?
— Снежана, — Иван Николаевич опять берет мою ладонь, — дочка… Можно звать тебя дочкой? — уточняет. Судя по его настрою, хочет с чистого листа писать наши отношения. Но что из этого выйдет?
— Э… м-нн… — пока ни в чем не уверена. Должно пройти время.
— Ладно, я понимаю… Виноват перед тобой… Сможешь ли забыть и простить? Некоторые вещи сам себе никогда не прощу… — раскаяния звучат вполне искренне.
Интересно, как муж отнесется ко всему? Лично я всегда полагала: люди заслуживают второго шанса. И может, мой отец не так плох? Выводы буду делать позже.
— Вы, правда, лежали в больнице? — вспоминаю нашу встречу на кладбище.
— Да, — вздыхает и заметно меняется в лице, ему стыдно. — Хотя, сознаюсь, смалодушничал, не решился звонить Самиру и спрашивать о тебе. Честно, о последствиях своего поступка не подумал тогда, не знал, чем обернется — за это виню себя… Хотел лишь общаться со своей дочерью, но личные взаимоотношения выступили на первый
— Вам не кажется, что у Самира был повод? — защищаю мужа. После всей истории, начиная с «Марионетки», имел полное право ограждать от отца.
— Конечно, был… — не отрицает. — А еще, получается, из-за меня эти проблемы — наградил наследственностью.
— Я все-таки надеюсь, стать матерью когда-нибудь, — опускаю глаза на его пальцы, крепко сжимающие мою руку, на самом деле — прячу слезы. И опять мысленно всплывает образ сына из сна. Мой мальчик…
— Сколько времени у нас есть? — посматривает на часы.
— Беспокоитесь, что Самир застанет и будет не доволен?
— Не хочу создавать тебе сложностей, — поясняет. — Поверь, он не скоро забудет обо всем.
«Если забудет вообще…» — про себя добавляю, но озвучивать не стану.
— Вечером приедет, — отвечаю. Муж будет занят весь день — о чем сказал по телефону.
— Послушай… — он собирается с мыслями. — Жена с сыном знают о тебе.
— Даже так? — удивлена и одновременно обрадована тем, что у меня есть брат.
— С Анной ты знакома. Она, конечно, не в восторге от новости. А вот Никита… просился сегодня со мной…
«Никита, значит…» — задумалась, представляя его лицо.
— Какой он? — в их доме была один раз, но с ним не сталкивалась.
— Ему пятнадцать, сложный подросток… Зато как услышал про сестру, захотел увидеть. Снежана, ты не против, если приеду вместе с ним завтра? Боюсь, как только тебя выпишут, возможности познакомиться не будет.
— Нет, не против, — теперь осталось рассказать обо всем Самиру…
37.2.Самир
Как же я соскучился… до одури и жгучего желания — ощутить любимую девочку в своих объятиях…
Словами не передать до конца, что чувствую в этот момент — они скудно опишут мое состояние. Наверно, это одержимость, зависимость, болезненная необходимость быть с ней — смотреть в ее темные омуты и прикасаться к бархатной коже, слышать мелодичный голос, от которого внутри просыпается собственник, вставая в боевую позу, чтобы уберечь ото всех проблем.
Решил сделать сюрприз — появиться без предупреждения.
А еще купил белые розы, по моему мнению, идеально подходящие нежной красоте жены… Никогда не дарил ей цветов прежде — даже не знаю, почему, не думал об этом элементарном знаке внимания.
Буду исправляться. И снова просить прощения за грубость, несдержанность, кинутые сгоряча обвинения.
Захожу в палату. Осматриваюсь.
«Общая?» — ничего не понимаю. Первая мысль: напутал что-то…
— Вам помочь? — спрашивает одна из присутствующих здесь женщин.
— Вероятно, ошибся, — я растерялся.
— Вы к Снежане? — подключается другая девушка.
— Да…
Взглядом цепляюсь за большой букет, лежащий на пустой постели.
— Вот ее кровать, — отвечает третья.