Марионетка. Отрежь меня!
Шрифт:
— У Саида в сорок лет — трое детей, а Самиру даже один ребенок не светит с такой женщиной… вот, к чему клоню… — начались сравнения с любимым сыном, быстро забыл, как тот низко пал.
— Она здорова, — мама продолжает защищать мою девочку. — И у них обязательно будут дети.
«Пора прервать этот бессмысленный разговор. Или заговор?» — считаю до десяти и появляюсь в гостиной.
Все трое смотрят на меня. Больше никого тут нет. Или Саид приехал без семьи, или скромная малообщительная Талия предпочла уединение, а может, детьми занимается?
— Сынок, ты вернулся… —
Что сказать? После того, как меня выпроводили силой из отделения, с врачом не удалось толком пообщаться. По телефону Тамара Игоревна отвечала сухими стандартными фразами и настойчиво советовала не появляться до завтрашнего дня — дать возможность жене побыть в одиночестве, свыкнуться с обстоятельствами.
— В порядке, — отвечаю, а сам неотрывно наблюдаю за Саидом, как воспринимает информацию. И судя по озадаченному лицу, неподдельно беспокоится — она его по-прежнему волнует, чувства не остыли…
Опять завожусь от дикой ревности. Бесит, что он смеет думать и мечтать о ней.
— Поговорим, — киваю в сторону кабинета, обращаясь к нему.
— Может, не надо? — встревает мама. Мое лицо не скрывает истинных намерений.
— Самир, ты что задумал? — присоединяется отец.
— Всего лишь «мило» побеседую, — растягиваю губы в подобие улыбки, больше похожей на звериный оскал. И настрой у меня соответствующий: хищник против хищника, ведь мы с ним одинаковые.
— Пошли, — Саид ухмыляется, ведет себя уверенно.
Как только закрывается дверь, начинаю говорить первым.
Всё. Надоело. Хватит ссылаться на семью. Честно, пытался думать в интересах всех и каждого, но есть предел. Если меня не хотят понимать и принимать мои решения, то я тоже не обязан думать и заботиться еще о ком-то, кроме Снега. Мы будем жить в России. Всегда.
— Специально приехал, да? — внимательно изучаю «братца».
— Да, специально… — спокойно отвечает он, а подумав, добавил: — По работе.
— Ну-ну… Надеялся увидеть ее? — держу руки в карманах, сжимая их в кулаки. И пока терплю: одно неосторожное слово с его стороны — непременно воспользуюсь.
— О чем ты? — делает непринужденный вид.
— Не прикидывайся, — подхожу ближе, становлюсь лицом к лицу к нему, но я выше и ему приходится смотреть снизу вверх.
— Мне жаль, что случился выкидыш, — произносит.
И первая мысль, которая пролетела в голове, придушить! Он не имеет право говорить об этом.
— Да брось… жаль тебе — не смеши… в ладоши хлопаешь от радости…
— Монстра из меня не делай, — тон голоса моментально меняется.
— Монстра ты сам из себя сделал, когда возжелал чужую женщину, когда проник к ней ночью спальню, когда покусился на ее честь… Так подло воткнул нож в спину брату… наплевал на семью… — слежу за реакцией, жду, что скажет.
Он крайне удивлен, ведь эта тема не понималась. Думал, не в курсе?
— Э… я… — не нашелся с ответом Саид, выглядит растерянным.
— А если Талия узнает? — угрожаю. — И не только об этом, о нашем телефонном разговоре, например, когда просил отдать
Если он цинично вмешивается в мою жизнь, то не вижу препятствий для принятия зеркальных мер.
— Ты этого не сделаешь, — шипит сквозь зубы. Надо же, опасается.
— Отчего же? Кто мне помешает? Уж не ты ли? — усмехаюсь. — Когда домогался моей жены, никто тебя не заботил.
— Да, заходил в комнату; да, не устоял и прикасался к ней; да, нравится безумно… Но не трогал ее больше, чем хотелось — не обнажал. И если это успокоит — она звала тебя во сне, — оправдывается. — Не впутывай Талию.
Всё. Не могу сдерживаться.
— Ты… — хватаю его за горло, он не сопротивляется и даже не дергается, только хрипит. — Ты редкостный эгоистичный ублюдок. Никогда не думал, что скажу подобные слова, глядя в лицо родного брата, который с легкостью предал… Только при упоминании одного твоего имени Снежана испуганно вздрагивает… Держись от нее подальше, иначе пожалеешь… Ты навсегда потерял мое доверие! Ненавижу!
Глава 37. Семейные узы.
37.1.Снежана
— Располагайся, — Тамара Игоревна поставила сумку с моими вещами на тумбу.
— Спасибо, — я с интересом огляделась и присела на кровать.
— Точно хочешь остаться в общей палате? Не передумала? — в который раз переспрашивает.
Помимо меня тут еще три женщины находятся.
— Нет, не передумала, — уверена в своем желании на сто процентов, нам нужно побыть с Самиром порознь, хотя бы несколько дней, пока не выпишут.
Вчера мы плохо расстались, и не знаю, как это теперь скажется на наших отношениях — не готова к очередным выяснениям, которые неизбежно возникнут. И так невыносимо больно от потери ребенка, а тут еще обвинения в измене… Хотя я тоже хороша: зачем задела его словами о фальшивой заботе? Не смогла сдержаться от обиды.
— Твой муж настаивал на совместном пребывании, — продолжает она.
— Это лишнее, — смотрю в ее серые глаза, улыбнувшись уголком губ.
— Не знаю, что произошло между вами… И не любитель советы раздавать… — Тамара Игоревна присаживается рядом. — Но кое-что скажу, основываясь на жизненном опыте: все проблемы от недомолвок. Просто поговорите откровенно.
— Да, вы правы… — согласилась с ней. Мы обязательно решим разногласия с Самиром. И пусть поругались, прогнала, больше всего хочу сейчас оказаться в любимых объятиях.
— Ладно, пойду, — она похлопала по моей руке. — Знакомься с соседками, больше отдыхай, если что-то нужно — обращайся к медсестре.
— Подождите, — вспомнила о своей просьбе, — а вы звонили?
— Да. Обещал скоро приехать. И, судя по тону голоса, очень рад, что ты сама позвала…
Не знаю, правильно ли поступаю, но с отцом тоже нужно объясниться, не могу не думать о нем… Он поделился со мной кровью, которой немало потеряла… Я, конечно, благодарна ему, но не более. Это не повод кланяться в ноги и прощать все выходки. Отчасти, он выполнил долг — не отвернулся от меня в момент, когда нуждалась в помощи, и на том спасибо.