Марионетки (Дамона Кинг — победительница тьмы. Песнь преследования. Марионетки)

Хольбайн Вольфганг

Когда расстояние между нами сократилось до пяти метров, он остановился и, положив на землю напоминающее вилы оружие, произнес:

— Останови их, человек.

Я ответил, чтобы он сам остановил их, если сможет.

— Нет, этого мы не можем. Мы уже говорили им, но они не слышат нас. Если же мы попытаемся помешать им, они ответят огнем. Почему ты не остановишь их? Что тебе нужно?

— Наша одежда, — ответила за меня Сим. — Как только вы отдадите ее нам, мы сможем уйти наверх, в наш мир, а

вы останетесь в этом склепе, который является вашим миром.

— Ты получишь их одежду, человек. Прикажи машинам остановиться.

Сим взглянула на меня, но я промолчал.

— Сделай это! Они сейчас же должны остановиться! — повысил голос получеловек-полумашина.

— А когда мы оставим в покое ваши развалины, вы снова попытаетесь убить нас?

— Зачем нам вас убивать, если вы и так уйдете? Кроме того, вы всегда успеете опять запустить их. Я оставлю свое оружие в знак наших мирных намерений, остальные положат свое на пол.

Я приказал Кетину уничтожить оружие, что тот и сделал, сломав его резким движением рук.

— Я отправляюсь за вашей одеждой, — сказал мин, — а потом вы остановите машины.

Он ушел, не дожидаясь моего ответа.

Вскоре он вернулся.

Он бежал, как машина, но в его блестящих, лишенных выражения глазах я прочитал, что этими, идеально ровно отмерявшими расстояние ногами управляет человек.

Он опять остановился в пяти метрах от меня и бросил на пол кучу мехов, словно они жгли ему руки.

Сим и Кетин тотчас начали одеваться.

— Теперь твой черед. Останови машины, — потребовал мин.

Я покачал головой.

— Но ты же обещал!

Я объяснил ему, что ничего подобного не говорил.

Тогда он указал на Сим.

— Она так сказала! Я отдал вашу одежду, остановите машины и возвращайтесь к себе наверх!

— Она не человек, а зверь! — рассмеялся я. — Ее слова ничто для нее самой, а для меня тем более.

Он повернулся и вместе с остальными исчез в глубине дворца.

— Ты обманул их?

Я кивнул головой.

— Не думаю, что Мантра позволит тебе это, — сказала она.

Она оказалась права.

Не прошло и трех минут, как я увидел карлика, шедшего через руины, поддерживаемого тремя минами.

Колесник двинулся прямо к нему.

Я подумал, что Мантра испугается, но он что-то крикнул, чего я не расслышал в шуме, создаваемом Драконом и Жуком, и Колесник тут же остановился, бросив на землю тяжелый камень, который держал в лапах.

Карлик опять крикнул, и остановился Жук, а голова Дракона бессильно повисла.

Я не представлял, как пользоваться своим оружием, но все же вышел ему навстречу.

— Остались только мы двое! — крикнул он, увидев меня.

— Ты не должен разрушать этот дом!

— Не нужно было пытаться убить меня в нем.

— Ты

имеешь в виду безмозглого великана? Это все мой советник, а не я. Кроме того, ты легко мог справиться с ним, и мы считали, что ты так и поступишь. Поэтому ни о каком убийстве не может быть и речи.

— То, что случилось, случилось.

— Не произошло ничего такого, чего нельзя было бы исправить. Отошли своих зверей назад. Пускай отправляются наверх. Мои слуги и эти машины легко восстановят разрушенную часть и, может, тогда… — Его голос сорвался.

На толстом, косоглазом лице трудно было различить чувства, отражавшие его мысли.

Это могла быть и надежда, и отчаяние.

— Тогда? — переспросил я. — Что тогда должно произойти?

— Может, когда-нибудь мои слуги найдут, наконец, для меня — а значит, и для тебя, — настоящую женщину. Для этого я и посылаю их наверх. Но звери становятся все более похожими на нас, поэтому слуги ошибаются, чего могли бы и не делать, имея возможность сравнивать мозговое излучение этих существ с моим.

— Мне кажется, ты не только это хотел сказать, — ответил я.

Не знаю, откуда пришла эта уверенность, но это было правдой.

Его толстое, широкое лицо стало жестоким.

— Я убью тебя, если ты будешь насмехаться надо мной, — взвизгнул он.

— Я уже давно вообще не смеюсь.

— Когда-нибудь люди вернутся в этот мир и найдут нас. Но перед этим мы уничтожим всех зверей, как уже было когда-то, и построим новые, достигающие звезд города.

— Понятно, — кивнул я. — Но позволь нам уйти отсюда.

— Улыбнувшись, я добавил: — Мы предоставляем тебе право самому участвовать в этом.

Не знаю, что ударило ему в голову, во всяком случае, я был поражен тем, что он все-таки решился напасть. Может быть, он не верил в исполнение своих мечтаний, но мне кажется, сильное влияние на его решение оказало то, что я, сняв верхнюю часть комбинезона, завязал рукава на поясе.

Очевидно, он решил, что я, как представитель людей с Больших Саней, представитель тех, кого он так ждал, хочу оставить его здесь одного, что мы отказываемся от него, не желая претворять в жизнь его мечты.

Какова бы ни была причина, резким движением он ткнул рогатый жезл в меня. Я непроизвольно заслонился своим оружием, чувствуя, как оно оживает в руке.

Я снова ощутил, что держу в руке тонкое, мускулистое тело какого-то существа.

Оно обвилось вокруг жезла карлика, и они стали вместе расти, бодаясь при этом вытянутыми рогами.

Я уже говорил, что жезл был холодным, теперь он стал еще холоднее, гораздо холоднее льда, однако, я понял, что дело не в температуре, а в чем-то другом: оттенок энергии, эффект которого можно различить по пронзительному холоду.