Мария в заповеднике

Пиллаев Алекандр

— Может быть, мы несколько преувеличиваем его возможности, но будем все же осторожней — он опять появился вместе с признаками каких-то наближающихся событий. Боюсь, это мое предположение не лишено смысла. Подожди, не отключай сеть, передай это по спутнику…

Пер протянул ему бумажку с нацарапанными на ней словами:

«ДОНЕСЕНИЕ 2

В стаде проявляет активность самка.

— Пер».

ГЛАВА VIII

Рано поутру тишину Заповедника вблизи Резиденции прорезал невообразимый зоологический крик — так, наверное, кричит

новорожденный после первого шлепка акушерки, но это был крик в пятьдесят раз капризней. Истома Магнус, который спал у себя с открытыми окнами, как был, в трусах, выскочил в окно и после долго сам удивлялся анахронизму этой странной реакции своего организма. Он даже не сразу остановился и пробежал еще до самого угла Резиденции. Но дальше ноги отказались его нести.

За углом, на площадке перед парадным входом в Резиденцию, были солдаты. Они держали в кольце низкорослое существо, которое еще раз прорезало утреннюю тишину пятидесятикратным воплем младенца, но тут же получило удар в под дых от охранника.

Существо скрючилось, обратившись с невнятной речью к своему окружению — скорей всего, что-то нецензурное, но в эту самую минуту на крыльце показалась… Мария.

Охранники сразу расступились перед ней, и Магнус испугался, как бы странное существо не бросилось и не перегрызло ей шею, но оно вдруг, наоборот, замерло и уставилось снизу вверх на Марию в страхе… впрочем, тут бы окаменел и саблезубый тигр — Мария казалась в эту минуту взбешенной фурией.

— Что, Цаца, свежий воздух тебя так бодрит? — зловеще произнесла Мария.

Тот, кого она назвала Цаца, вдруг шагнул к ней, охрана напряглась, но Мария нетерпеливо махнула рукой, и все опять замерли.

— Ты не рад судьбе? — снова произнесла Мария, смягчившись. — Что же, подумай еще: там тебя ждет стенка и пулемет, здесь — Ольгины ложесна, там — неизвестная могилка, а здесь ты станешь священной жертвой на глазах у Империи. Ну что, хорошо подумал?

Вдруг существо проговорило человеческим голосом:

— Госпожа! Мария! Матушка наша!

— За что приговорен? — оборвала его племянница Прокурора Калиграфка.

Существо оживилось и отвечало с готовностью и удовлетворением:

— Два убийства, первоклассные ограбления, тоже с трупами… Жаль умирать, матушка, еще не насытился.

— Когда казнь? — опять прервала его Мария.

— Нам не говорят, — пожаловался Цаца.

— Здесь тебя заранее предупредят о дне Обряда, — сказала Мария, как одарила сокровищем.

Магнус стал дрожать всем своим голым телом. И без всего услышанного, только лишь глядя на Цацу, можно было догадаться, что его вытащили из камеры смертников: у него торчали уши — и в прямом, и в переносном смысле слова — настоящего вора и убийцы. Но зрелище продолжало разворачиваться, и из леса, со стороны Усадьбы, материализовался Прокурор Калиграфк. Цаца сразу осмелел и напустил на себя независимый вид.

Прокурор вклинился к ним с видом опоздавшего человека.

— Кажется, дядюшка, отца-производителя привезли, как ты и заказывал, — сказала Мария.

— Идиоты! Вы куда его привели! — вместо приветствия

набросился Калиграфк на приезжих. — Немедленно в Усадьбу! Прочь отсюда! Там ему клетка приготовлена специально!

— Какая клетка, дядюшка? — со льдом в голосе удивилась Мария. — Это же человек!

Она отвернулась презрительно и быстро растворилась в дверях Резиденции.

— Черт подери, несите же его в Усадьбу, наконец! — опять приказал Калиграфк.

— Я тебе не чемодан, чтобы меня носить, — вдруг произнес Цаца и гордо двинулся в сторону, куда показывал рукой охранникам Прокурор.

Несколько метров все за ним следовали, но вдруг охрана подхватила его под руки и поволокла. И сразу лес огласился третьим уже за утро, но на этот раз сдавленным, слабым и коротким вскриком — это был Магнус: он увидел прямо перед собой кривоногого Коменданта, в которого уткнулся ягодицами, начав пятиться обратно к своему окну по окончании зрелища.

— Вы так быстро выскочили на улицу, что снайпер несколько опешил, и поэтому вы все еще живы, — без предисловия сказал Комендант. — Ваше пребывание, как это было оговорено, закончилось вместе с лекцией. Сегодня до двадцати четырех ноль-ноль вы должны покинуть Заповедник.

Магнус послушно ответил:

— Да.

Он хотел обогнуть кривоногого, но тот опять загородил дорогу:

— Куда?!

— Собирать вещи, — ответил Магнус и кивнул на открытое окно.

— Вход в Резиденцию — там!

Кривоногий показал рукой на парадное с видом, не терпящим возражений.

— Да, конечно, — согласился Магнус и двинулся за угол к парадному крыльцу.

Он взбежал по лестнице, потянул на себя дверь и хотел быстро проскочить холл, чтобы ни с кем не встретиться.

— Магнус! Господин Художник!

Племянница Калиграфка, Мария, выросла перед ним как ниоткуда.

— Я вас извиняю за ваш костюм, — сказала она, приблизившись и разглядывая его трусы.

— Надо же, целый парашют!

Магнус с очевидным сожалением подумал о своей слабости спать в хлопчатобумажных, бесформенных трусах в цветочек.

— Магнус, это же я вас сюда пригласила?

Она подождала, пока он кивнул в знак согласия.

— А что вам сказал Комендант?

— Выехать до полуночи сегодня.

— Вот именно, — сказала Мария, — до полуночи и… ни часом раньше. — Вы меня поняли, Магнус? Ни часом раньше! Вы, может быть, еще раз пригодитесь бедняжке Ольге… По одному очень важному делу, — добавила она с особым холодом.

Магнус, Истома, проводил ее благодарным взглядом и через минуту был уже в раздумьях у себя в номере.

Днем он бесцельно бродил вокруг Резиденции и даже имел случай снова лицезреть Цацу. Жениха, так сказать, выпустили пройтись с Отцом Невесты. В лес эта парочка, конечно, не углублялась, а ходила на виду у всех, чуть не под ручку, и Цаца несколько раз даже похлопал по плечу Шенка совсем по-родственному. Последнее обстоятельство, разумеется, не замедлило вывести из терпения прилипчивого коменданта, и скоро он выкатился к ним на своих кривых ногах.