Мария в заповеднике
Шрифт:
«Голос секретаря»: «Мы, безусловно, примем к сведению все, что вы только что сказали, и возьмем в расчет внутренний мир исполнителя главной роли. До свидания, господин Министр».
Министр: «До свидания, господин секретарь».
«ДОНЕСЕНИЕ 3
В Заповедник привезена паршивая овца. Есть основания полагать, что овца будет пущена в стадо уже завтра, в субботу, и сильно его попортит.
— Пер».
ГЛАВА XI
Дермот Уэлш оказался на поляне перед Усадьбой в том самом месте, где часом раньше пошли Мария с Художником. Так же, как они, он увидел перед собой развалины древнего строения. Так же, как и Магнус, он заметил в стороне как
Уэлш прошел в свое время обычную подготовку в центре биороботов для использования в военных операциях и прочих деликатных правительственных нужд Цивилизации. Мужская поросль, попадавшая туда после тщательного отбора, становилась через шесть лет обучения неуязвимыми профессиональными убийцами и либо служили в армиях Большого Конгресса, либо нанимались в частные компании со специфической сферой деятельности, условно не возбраняемой законом.
Можно, наверное, с большой натяжкой причислить к таким сферам и Станцию, но причина появления среди ее персонала Дермота в качестве офицера безопасности носила налет и некоторой романтичности. А именно — у Дермота вышли нелады с женщиной, и его тонкая натура решила искать забвения где-нибудь вдали от Цивилизации. Этот частный случай с Дермотом Уэлшем только лишний раз подтверждает неимоверно возросшую требовательность женщин современной Цивилизации, когда они, как поговаривают, способны сжить со свету даже биоробота.
Дермот Уэлш еще раз взглянул на Развалины и вдруг пошел в сторону Усадьбы прямо на вооруженных охранников.
Оказавшись на расстоянии человеческого голоса, он услышал, как ему приказывают остановиться. Дермоту не хватало дистанции, чтобы экстраполем отвести внимание этих существ — трудно было бы подобрать другое определение им с их нелепыми автоматами в руках, горами мышц и искаженными сознанием своей значимости лицами, как будто их специально выращивали в недоступных человеческому духу подземельях, и отсутствие этого духа в них было теперь той белизной, которая раскрашивает тараканов, выросших в абсолютной темноте.
— Стоять! Дальше нельзя!! — истошно закричал опять тот, что был ближе всех к Дермоту.
Оставалось сделать еще несколько шагов — и они бы просто не увидели Дермота, отвлеченные зрелищем чего угодно, но только не его фигуры — но сарай из толстых бревен позади заградительного отряда манил его все настойчивей: чем больше делалось препятствие для успешного исполнения приказа, тем больше росла у биоробота потребность его исполнить. Дермоту было приказано посетить Усадьбу — и тем вероятней он нанесет этот визит, чем больше проблем возникнет у Дермота на его пути.
Ему ничего не стоило, например, проскочить мимо охранников, вынудив их стрелять мимо цели, хотя бы даже в упор, но Дермоту меньше всего хотелось устраивать бессмысленный шум в такой тихий, чудесный вечер. Вернуться в лес, чтобы зайти с другой стороны, тоже было бы пустой тратой времени, потому что там, за деревьями, их, наверное, еще больше. Дермот еще раз, прищурясь, оценил противника, высоту солнца, ширину поляны, кучность облаков и даже густоту цветов среди травы под ногами у охранников и сделал им ручкой, что-то напоминающее взмах хвоста обезьяны, присел, вильнул ягодицами и сразу опять встал в прежнее положение. Таким образом, он проделал один из тех отвлекающих приемов, которые входили в арсенал невербальной атаки на противника и применялись обычно для озабочивания врага своими мыслями. Поза, которую принял минуту назад Дермот, должна была наладить сердечный настрой заградивших ему путь «автоматчиков»
Но реакция его теперешней аудитории оказалась настолько необычной, не описанной ни в одном учебнике по невербальной дезорганизации мужиков с автоматами, что Дермот в первую минуту даже опешил: охранники, вместо того чтобы пригорюниться о жизни, вдруг… неудержимо захохотали. Они классически взялись за животы, и смех стал душить их самым немилосердным образом. Кто-то опустился на корточки, иные повалились в траву и бились теперь в конвульсиях, не в состоянии остановиться. У всех на глазах выступили слезы радости!
Дермот настолько был поражен, убит и ошарашен, что едва не упустил время, чтобы пройти между ними. Он как раз переступал через первого, лежащего перед ним в траве автоматчика, когда заметил, что двое других впереди уже пытались преодолеть истерику и предпринять какие-нибудь осознанные действия. Дермот с интересом повторил прием, и те двое отключились окончательно.
Но от смеха еще никто не умирал. Памятуя о том, Дермот устремился меж поверженных врагов — вместо Усадьбы к толстому Сараю с пенитенциарными признаками, как уже отмечалось…
Единственные окна были врезаны в стенах высоко над землей и походили скорей на бойницы. Вместо ночных фонарей над Сараем торчали круглые прожектора, которыми, по-видимому, при желании можно было высветить ночью, как днем, всю поляну вокруг этого странного сооружения. Если кто-нибудь мог бы наблюдать сейчас за Дермотом, он, без сомнения, испытывал бы недоумение и спросил: куда так стремится Дермот и что он станет делать, когда достигнет стен Сарая — ведь там не видно ни единой двери, одна только глухая стена, у которой Дермот без сомнений встретит свой конец от пуль отсмеявшейся охраны, как от обыкновенной казни через расстрел. Но автоматчики, насмеявшись, не могли теперь вспомнить, в каком именно направлении исчез их веселый мим — это была еще одна «штучка» Дермота — и теперь они подымались с земли и с быстро исчезающим весельем озирались по сторонам: Дермота для них — не стало…
Он пробежал еще несколько шагов вдоль стены, но и здесь не было каких-либо доступных дверей или окон. Зато Дермот заметил стыки у бревен на уровне глаз. Он поднял с земли камень и, на зависть вандалам всей земли, с силой засветил им в прожектор. Раздался звон разбитого стекла, хлопнула лопнувшая мощная лампа. Сразу кусок бревна у стыков выехал наружу и изнутри выглянул и посмотрел вверх на разбитую вещь абориген в форме защитного цвета…
Дермот засунул его обратно в это странное окошко, влетел туда следом сам, и здесь ему пришлось слегка прибить не только своего, не в меру любопытного привратника, но и двух напарников.
Эти трое, по искусной задумке офицера безопасности, не успели и «глазом повести», отчего после не смогут опознать Дермота, как «одного из тех, со Станции», когда очнутся.
Теперь Дермоту надлежало определить, на какую звезду сориентироваться по звездному компасу на руке: Занрак или Альдебаран (альфа Тельца), как он хорошо помнил из учебника по астрололы. И что там откроется, за единственной закрытой дверью напротив, — комната без окон или коридор с тупиком в конце? Дермот на цыпочках (такой прием особенно трудно давался дуболомам в школе биороботов) подбежал к двери и приоткрыл ее: два красавца тигра подняли ему навстречу морды, привставая с низким рыком на своих сильных полосатых лапах. В нос ударил запах зоопарка.