Мария в заповеднике
Шрифт:
— Да, Мария, все так, — сказал Пер, — если у дикарей стали появляться наши игрушки, значит, очередь дошла, и Цивилизация положила на них свой глаз. А Станция наша…
По домику разлился звонок прямой телефонной связи с Резиденцией и прервал Пера на полуслове. Он снял трубку, коротко что-то выслушал. «Сейчас свяжемся», — ответил он, повесил трубку обратно на рычаг и сказал Йоцхаку:
— Министр хочет немедленно говорить с Большим Конгрессом… А Станция наша… тоже игрушечная, — добавил он, обратившись к Марии и доканчивая прерванную звонком фразу.
ГЛАВА XIV
Недоверчиво и с грустью Мария осмотрелась. Четверть часа назад она потребовала:
«Именно эта игрушка меня интересует больше всего!»
Пер:
«Придется показать».
Йоцхак:
«Давно я не играл перед зрителями! Прошу…»
«Я останусь дома, зализывать раны», — это Дермот Уэлш.
«Ну, разумеется…» — разрешили ему.
Йоцхак у пульта смотрится в зеркало, разглаживает лицо руками, как будто и правда накладывает грим перед выходом… Позади в нескольких шагах Пер тихим голосом рассказывает Марии, кивая на ряды приборных щитков с разноцветными лампочками вдоль стен:
— Йоцхак когда-то был профессиональным актером, а теперь его театр здесь, и вся Станция — это бутафория. Приборы внутри пусты, лампочки мигают, но ничего не показывают, их огромное количество только затем, чтобы наводить ужас на аборигенов, фальсифицировать сложность Станции, отпугивать местных технарей, и тогда правительство вынуждено приглашать иностранных «специалистов», то есть — нас… Йоцхак ведет переговоры, подражая голосу настоящего Секретаря. У него способности… На экране перед ним — изображения официальных кабинетов Большого Конгресса — Йоцхак после долгих творческих мук и поисков нашел, что они помогают ему вживаться в образ политика, преисполниться государственной важности. В принципе, он без запинки проводит любые переговоры, но политические лидеры, с которыми нам приходится иметь дело, часто говорят такое, что даже профессиональный актер не выдерживает и начинает гомерически хохотать прямо в микрофон… Это недопустимо.
«Господин секретарь! — раздался в динамике голос Шенка. — Большая Империя — это великая страна! Мы оказываем громадное влияние во всем мире!»
Йоцхак сразу выдал в ответ «голосом секретаря» ничего не значащий набор слов из дипломатического лексикона, а Пер стал объяснять Марии принцип действия «игрушки».
— Современные дикари так же самолюбивы, как и их предки тысячу лет назад, но если раньше для контактов с ними Цивилизация посылала миссионеров, то теперь, избалованные авиацией и спутниковой связью, они желают говорить с Цивилизацией только «на высшем уровне», как они любят выражаться… У лидеров Большого Конгресса, разумеется, нет ни времени, ни сил для таких «переговоров», и мы здесь именно исполняем роль миссионеров Цивилизации. Какая разница, с кем будет говорить Шенк Стрекоблок — с самим Секретарем или просто с Йоцхаком? Раз пришел срок, Цивилизация все равно войдет в этот район, и если Шенку хочется развлекать Секретаря Большого Конгресса рассказами о Большой Империи, то пусть еще скажет спасибо, что ему предоставлена возможность выступить перед живым человеком, а не деревом. Мы уже рассматривали вопрос об использовании компьютера вместо актера — к сожалению, у нас нет еще компьютера, обладающего чувством юмора… — сказал Пер.
«…Попытка государственного переворота!» — опять услышала она голос Министра в динамике.
(БЕЗ ПРОТОКОЛА)
Йоцхак: «Но почему Вы предлагаете разоружиться ровно наполовину, господин Шенк? Каковы ваши расчеты?»
— Конечно, Цивилизация могла бы просто изолировать дикарей от внешнего мира и дать им благополучно свариться, что называется, в собственном соку, — продолжал Пер вполголоса объяснять Марии в нескольких шагах позади Йоцхака, работавшего с Министром. — Но здесь есть некоторые проблемы. Первое — среди аборигенов может найтись десять праведников, или даже один — и мы должны это учитывать, таковы принципы Цивилизации; второе — нельзя допустить слишком большого скопления в одном месте отрицательной живой энергии. Если дикари начнут уничтожать друг друга — это плохо переносит демон Земли. Третье — атомные электростанции и химические производства, технологию которых дикари выкрали у Цивилизации, в чем, конечно, ее непростительная вина… Как только дикари увидят, что гибнут, они захотят забрать с собой и Большой Конгресс. Поэтому не имеет смысла вести себя сейчас так, чтобы потом пришлось возиться с продуктами распада из-за дикарей, — пояснил Пер.
Министр: «Если Мы подпишем договор о разоружении наполовину, Мы сразу потребуем у населения сдать охотничье оружие на законных Основаниях. Законопослушные простолюдины так и поступят, но оружие останется у краймеров. Одна из противоборствующих сторон, как это подсказывает Мне второе лицо в Империи, Прокурор Калиграфк, теперь оказывается безоружной, конфликтная ситуация, таким образом, разрешается сама собой и дальнейшие попытки государственного переворота исключаются… Вы же не станете отрицать, господин секретарь, как важны сейчас для всего мира тишина и спокойствие в Большой Империи».
Йоцхак: «Конечно, мы не хотим, чтобы вы у себя там ссорились, но сокращение вооружений Большого Конгресса наполовину даже ради спокойствия в вашем районе связано с большими проблемами».
— Поэтому изоляция неспособных ассимилировать Цивилизацию дикарей, — продолжал Пер, — теперь осуществляется поэтапно, совсем не так, как это было во времена резерваций. Теперь мы сначала отключаем от внешнего мира вождя, создавая для него иллюзию собственного политического влияния и веса в мире. И второй этап — это приведение самой популяции в экспериментальный шок с целью тестирования шкалы ценностей при помощи так называемых импортных товаров, то есть — игрушек, изготовленных техногенной Цивилизацией. Чем более сдержанны рефлексы дикаря по отношению к игрушке, тем больше он предрасположен к ассимиляции человека…
Министр: «Мы живем в век нового политического мышления, господин секретарь, и ради мира, безопасности и сотрудничества Большой Конгресс, как Нам представляется, просто обязан пойти на жертвы».
Йоцхак: «Цивилизация — это не культуры, господин Министр, она не приносит жертвы. Ради мира, безопасности и сотрудничества мы предпочитаем исходить исключительно из здравого смысла…»
— Это чудовищно, что вы говорите, Пер, — прошептала Мария.
— Я предпочитаю об этом не думать, — сказал в ответ главный техник. — Я влюблен в Цивилизацию. Я не знаю почему, но вот уже десять тысяч лет она расползается по Земле и пожирает на своем пути все эти дикие культуры, она в этом страшна и трагична одновременно. И поэтому — прекрасна… Но я отвлекся, — сказал Пер. — Итак, мы создаем для диких политиков иллюзию активного участия в международной политической жизни, а для простых дикарей — иллюзию обладания вещами. Деградация обеих составных частей стада… простите — это я случайно оговорился на нашем профессиональном жаргоне, я хотел сказать — общества… наступает ускоренная деградация общества, и через два или пять десятилетий на территории Большой Империи останутся только безвольные и совершенно безвредные существа, которые теперь скапливаются в городах-резервациях и ведут там растительное существование хоть до второго пришествия — нас это уже не интересует…
— Но ведь это же люди, Пер, как вы можете такое говорить!
— Вот и Магнус ваш тоже считает именно аборигенов Земли настоящими людьми, а предков Цивилизации — некими космическими пришельцами, жестокими завоевателями из космоса. Он утверждает, что Небо тоже вступится за аборигенов, и они «остановят» Цивилизацию. Но Небо до сих пор благоволит именно нам, якобы потомкам богов, которые спускались на землю, чтобы очеловечить ее, а дикари сопротивляются, не даются очеловечиванию, потому что дьявол, наверное, им внушил, что это именно они и есть человек…
Министр: «Душа Нашего населения всегда открыта для хорошего, господин секретарь, это глубоко духовное население, духовность в Нас заложена изначально, и с этим ничего не поделаешь… Больше того, душа Нашего населения лежит так глубоко в сердце, что не все это даже замечают…»
— Что там у вас случилось с Магнусом в Южном Полушарии? — спросила Мария.
— Магнус не имеет к нам никакого отношения. Это у него хобби такое — «спасать» от Цивилизации дикарей. Он ездит вслед за нами по свету и читает аборигенам свои лекции про богоизбранность. При помощи нейросуржика он вселяет в дикарей надежду, и поэтому в нем видят ангела-хранителя, а на самом деле он дьявол и есть… Я уже говорил о десяти праведниках, то есть в самом диком обществе есть люди, в которых уже ожило понимание десяти заповедей, вы их почитаете как святых, а они работают на Цивилизацию и оказывают духовное воздействие на дикарей тем светом, который глубоко в тылу они распространяют вокруг себя. Но в условиях дикого общества в них горит один только свет души, им недоступен свет духа в окружении дикарей. Например, Большая Империя отторгает науку, не допускает образованность в свои пределы. Поэтому мозги наших скаутов-святых здесь печально и опасно неразвиты. Они искренне переживают дикость своих «соотечественников», как свою собственную беду, и своими чистыми мозгами готовы воспринимать любую чушь, какая только может поселить в их душе хоть каплю надежды о будущем стада… — прошу прощения, Мария, я хотел сказать — народа… А Магнус именно занимается внушением таких вот неоправданных надежд. Союз в Южном Полушарии был чрезвычайно благоприятен для цивилизационной работы, рождалось на свет много наших скаутов, или, по-вашему — святых, и большой процент аборигенов был затронут их светлым влиянием. Мы даже рассматривали возможность Преображения этого района в Цивилизацию без изоляции Союза от остального мира… Но явился этот Магнус, член общества Новых Энергетиков, со своими лекциями о Великом Будущем, которое якобы ожидает этих дикарей. Именно просветленная часть аборигенов, святые, воспылала светлыми надеждами, а потом смогла убедить в этом и многих других дикарей, а дикарь ведь и без того уверен, что он единственный во вселенной, и из-за деятельности неграмотных святых энергия чувств непросветленных духом, каким-то образом, не просто удвоилась, но — вошла в резонанс! Весь Союз вдруг сорвался в коллективную истерию молитв и самовосхваления. Психоз завершился небывалой пандемией гордости, а гордость кончилась известно чем — всеобщим самоистреблением. Нет, этот Магнус — сущий дьявол во плоти…