Марш мародеров
Шрифт:
С тех пор много воды утекло в Волге и Казанке. Но красавец-кремль все так же стоит на высоком холме, и Спасская башня белоснежной ракетой вонзается в голубое волжское небо. Про ракету - это слова экскурсовода. Мне, если честно, увенчанная звездой башня больше напомнила гигантский поминальный обелиск, такие обычно устанавливают на местах боев. Учитывая историю этого места, сравнение вполне уместное.
Сегодня ночью нам предстоит сделать то, чего не сумел Пугачев. И мы возьмем Кремль, чего бы нам это ни стоило.
Ник косится на ивовые ветки, закрепленные повсюду на броне тягача, для чего-то поправляет
– Вилен, не газуй! Потише, - говорит он в микрофон ПУ[32], реанимированный Юсуповым как раз накануне начала операции.
– Не бойся, - трещит в наушниках голос инженера.
– Они эта… спят там все. Да и далеко, звук не добьет.
Тем не менее Ник чувствует, что скорость движения тягача по болоту, и без того не высокая, сразу снижается. Юсупов может говорить все, что угодно, но умом он понимает, что преждевременное обнаружение МТ-ЛБ сорвет всю операцию.
Тягач прет и прет сквозь водные заросли, оставляя за кормой перекрученные стебли рогоза, сломанный тростник и мутную, грязную воду, от которой в воздух поднимается тяжелое, гнилостное зловоние.
– Никита, посмотри, я с курса не сбился?
– спрашивает спустя какое-то время Юсупов.
Ник, вытянув шею, достает монокуляр, ищет в тумане ориентир - здание с куполом и башенкой, которое все казанцы называли Дворцом Минсельхоза. По мнению Ника, корявое слово «минсельхоз» не имеет ничего общего с этой изящной, стилизованной под барокко постройкой, но оказалось, что дворец действительно строили как обычный министерский офис.
Монокуляр у Ника откровенно дерьмовенький, с небольшой кратностью, к тому же оптика помутнела. Ник нашел его в ЦУМе еще в первые дни, когда общинники потрошили склады магазина. Обнаружив в тумане узнаваемый силуэт дворца, Ник говорит:
– Всё нормально. Метров через сто - поворот. Подойдем ближе к дамбе, где деревья - и глуши мотор.
– Хорошо, - отзывается Юсупов.
– Ты только эта… скажи, когда поворачивать. Ничего не видно, вообще…
Как это часто бывает, мешкавший рассвет вдруг словно вспоминает, что пришло его законное время - восток вспыхивает, закрасив полнеба багрянцем, звезды над головой Ника мгновенно тают, залитые синевой. Заполошно орут вороны на старых ивах, густо облепивших дамбу. Одеяло тумана расползается буквально на глазах. Еще несколько минут - и ворочающийся посреди болота вездеход будет виден из Кремля как на ладони.
– Право руля, - с досадой рявкает в микрофон Ник.
– Гони прямо к дамбе и стоп-машина. Иначе засекут.
– Понял тебя, командир, - как-то очень по-военному отвечает Юсупов, поворачивая тягач.
«Маталыга» приближается вплотную к зеленой стене тальника, чуть-чуть проползает вдоль скрытой зарослями дамбы и, наконец, останавливается, уткнувшись носом в густой частокол камышей.
– Всё, приехали!
– обрадовано сообщает Юсупов и глушит двигатель.
Ник стягивает со вспотевшей головы шлем, с наслаждением вдыхает свежий утренний ветерок и тут же морщится - вонь от взбаламученного тягачом болота по-прежнему висит в воздухе.
Тишину теперь нарушает только шелест камышей и рогоза да комариный звон. Люк над сидением механика-водителя приподнимается и появляется всклокоченная голова Юсупова.
– Эта… ну, чего тут?
– Пока ничего, - пришлепнув на щеке первого комара, отвечает Ник.
– Давай-ка вниз, и я за тобой. Иначе нас тут сожрут заживо. Это ж не болото, это филиал замка Дракулы - одни кровопийцы кругом.
Закрыв за собой люк, Ник усаживается на командирское сиденье, с трудом вытягивает затекшие ноги и говорит:
– Часа два можно поспать. Потом разведаем обстановку.
– А если эта… они патрули по дамбе пустят или отряд на ту сторону отправят?
– спрашивает Юсупов, устраиваясь поудобнее на своем кресле.
– Большая Зачистка, помнишь? Засекут нас.
– Во-первых, с дамбы нас не видно. Во-вторых, мост Миллениум обрушился, и отряд из Кремля на другую сторону болота может пройти только двумя путями - через дальние мосты или тут, по дамбе, с которой, напомню, нас не видно. Так что спи, отсыпайся впрок, ночью времени не будет.
Юсупов вздыхает, натягивает на голову полу камуфлированного бушлата и закрывает глаза.
Глава восьмая
Эн
Они опять оставили меня. Война, видите ли, не женское дело. А несчастных собак из лука убивать - выходит, женское, так, что ли? И это при том, что собаки-то в чем виноваты были? Только в том, что выбрали себе для жилья место, которое понадобилось нам.
А теперь - совсем другое дело. Теперь мы собираемся штурмовать Кремль, где засели бандиты. Там почти каждый виновен, и можно никого не жалеть. Хотя, конечно, это не мне решать - кто виноват, кто нет. Суд будет разбираться. Так Ник сказал. Он сильно изменился за последнюю неделю. Когда Вилен вернулся к нам, весь избитый, со сломанным ребром и свороченным набок носом, Ник первый раз при мне выругался матом. И в глазах его как будто огонь зажегся, такой темный, нехороший огонь, страшный.
Из красного дома, где была школа, мы сразу, как и советовал Бабай, ушли. Пробирались обратно к золотистой стене и гаражу, где спрятали тягач - и возле Архангельского кладбища напоролись на банду. То есть натуральная такая шайка отморозков, человек десять их было. У троих ружья, остальные кто с чем - ножи, топоры, дубинки… Камил их первым учуял, лай поднял. Мы за автоматы взялись, а они решили, что раз собака лает, значит - дикая, и на нас бросились. Там кусты такие и насыпь железнодорожная. Хал сказал, что раньше электрички и поезда ходили. Ну, внизу этой насыпи мы и встретились. Их главный, пахан или как там правильно, сразу начал орать, чтобы мы оружие кидали и сдавались, тогда, мол, они нас не тронут.
Ник с ними разговаривать начал, предлагать вступить в наш отряд и сражаться против Аслана и его людей. «Когда мы победим, - сказал он, - вы сможете вернуться к человеческой жизни». Тут эти отморозки ржать начали, как лошади. А потом их пахан говорит: «На кой ляд нам твоя человеческая жизнь? Мы сейчас имеем всё, что хотим, и живем, как хотим. Сами себе хозяева. Так что кидайте стволы и мешки, иначе будем стрелять».
Я на лица остальных посмотрела, на ружья и поняла - будут, действительно будут стрелять. А еще я на поясе у одного из бандитов уши увидела, человеческие, коричневые уже. Он их веревочкой привязал. Целая связка ушей.