Машка, или Ключи от счастья
Шрифт:
Она кокетливо поправила причёску и отказалась.
— Нет, спасибо. Таран, у вас, как я посмотрю все медики. Ты как в шоубизнес попал?
— В знак протеста, — буркнул тот.
Юлиана расхаживая по палате, хихикнула.
— Туманно, но ответ принимается. Как после больницы с этим ребёнком будет Машка справляться, для меня загадка.
— Почему? — покосился на неё Кирилл.
— По кочану. Набаловали на руках и по первому же зову "слонёнка" летите, а дома столько нянек ну никак не наберёте. Две Машкиных лапки и всё, — проводила Юлька несчастным взглядом вышедшую из палаты Машу.
Кирилл, качая хлопающего глазами малыша, запротестовал:
— Чего одна, а я. Справимся. Лишь бы поправился. Через неделю выписать должны.
Юлька в знак вопроса сморщила носик:
— А Машуня знает, что ты собрался жить у неё?
Кирилл поулыбался сыну пускающему пузыри и пристроившись на стул вернулся к их с Юлианой разговору.
— Пока, по-моему, не очень. Узнает, когда вещи свои перевезу, а то ещё сочинит мудрёный отказ. Думай, гадай, как выкручиваться, а так поставлю перед фактом и вся премудрость.
— Флаг тебе в руки, — пожелала удачи та.
— И звезду в лоб, — добавил он.
Юлька аж подпрыгнула.
— Звезду-то Таран зачем, чтоб легче прицеливаться в тебя было, стреляя?
— Вот это, да. Придумала. Звезда, чтоб дорогу к Машке подсветила. Психолог, дипломированный с западной печатью, — не удержался он от ядовитых уколов.
Юльку это завело. Спокойный её вид вмиг испарился. Она на него почти рычала:
— Ох, Таран, как по мне, так я б на твоём лбу точняк поставила печать, чтоб бабы издалека просматривали и близко к тебе не подходили.
— Смотря, что за печать?
— А я не сказала, нет?
— Упустила потрясающий момент.
— Сейчас скажу, — подошла она к двери, чтоб скоренько улизнуть.
— Ну?
— Козёл. — Выдохнув и выскочив, она чуть не сбила Машу, взявшуюся за ручку двери.
Вылетевший следом Кирилл пытался достать Юльку из-за спины, крутящейся между ними Маши.
Пришедшая к внуку Татьяна Анатольевна, усмехнулась. — Раз пошло такое веселье пора на выписку, Паша твоих родителей готовить. Безобразничать стали, балаган устроили.
— Это не я, это вот эта коза, — достав, дёрнул за драгоценную причёску Юльку Кирилл.
Та завопила на всю злость:
— Машка, зачем тебе такой варвар.
— Смотри к Максу общипанной приползёшь, — пригрозил он, обнимая Машу, горячо целуя, и шепча в маленькое ушко. — Не слушай её, сороку, маленькая моя. Лучше меня нет никого, это она из-за зависти напраслину наводит.
— Ага, прямо мечтаю несчастной стать, — помахала она им рукой, шагнув в лифт, чтоб уж без новых потерь и погони.
Дома Машу ждали. Домработница ко дню выписки навела порядок. Сделав во всех комнатах влажную уборку, приготовила обед. Забирал Машу и перевозил Кирилл с сестрой. Предупреждённые о мероприятии Саша и Юля не мешались. Подогнав машину под самый подъезд, Кирилл попросил девчонок, чтоб шли налегке, вещи он сам принесёт, но непослушные барышни схватились за сумки и пакеты.
— Тася, Маша, — повысил голос он на них, — кому я сказал, не берите тяжёлых сумок. Я отнесу Пашку и вернусь за вещами. Таська брось, — уже ругался он, — взяли девчонки мелочь, и пошли вперёд меня. — Глаз спускать нельзя. Ветер в голове гуляет.
Свою поклажу в квартиру он занёс последней, но чересчур расторопная Тася влезла в неё раньше намеченного им времени. Разбирая вещи и раскладывая их по полкам. — Это Паши. Это Маши, — бормотала она. О, а это Кирюхины, куда их Машенька? Какой уголочек ты им уделишь?
Машка вздрогнула, как от удара, развернувшись к вошедшему с Пашкой на руках Тарану. Сердце забилось у горла. Голос пропал. Разволновалась.
Поймав её сумасшедший взгляд, Кирилл немедленно стал действовать.
— На, ребёнка репей, пойди, пройдись на кухню с Полиной Ивановной поговори, это не так опасно, — вытолкал он сестру.
— Да, пожалуйста, — забрав племянника, убралась она. — Что я такого сказала? Пашка, птенчик, тебе достался с нотами отец вместо мозгов.
Кирилл подошёл к замершей Машке. Она не решалась, точнее, боялась поверить в такое. Подумала, что Наташа случайно, по глупости распаковала его сумку и начала выкладывать вещи бывшие с ним в больнице и вот сейчас он не знает, как выкрутится из этого щекотливого положения. Машка, очнувшись и решив помочь ему, так будет легче, принялась запихивать вещи назад, в сумку. Вот так!
Кирилл, решив опередить её обнял и развернул к себе. Она не смотрела на него, сверля взглядом ковёр на полу.
— Машуня, разреши мне остаться, прошу тебя, не делай ты мою вину бревном способным меня раздавить. — Напугался он, перехватив её руку, что вылетит сейчас отсюда, не успев и поздороваться с плакатом на стене.
— Нет, нет, — застыла она с вещами, не зная, что ей делать теперь с ними дальше. — Ты не виноват. Я сама.
— Боже мой, Машенька, ты меня доконаешь. — Его сильные руки подняли её на уровень губ и крепко прижав, впились в неё жарким покаянным поцелуем. — Я остаюсь, детка.
— Хорошо, — кивнула Маша, слизывая влагу с губ.
— Малыш, я тебя люблю, — теперь уже нежно целуя, прошептал он в её горевшее ушко. — Безумно люблю. Мне труба без тебя.
Их примиряющий поцелуй прервала влетевшая с новостью Наташа.
— Тпру. К вам пришли, — смутилась она. Но, поняв, что на неё даже не обратили внимание. Осмелела. — Эй, хватит лизаться, слышите, что я вам говорю.
— Стучаться надо, — погрозил сестре Кирилл. — Кто там?
— "Пришли", это я, — вошёл Александр. Собственно, а это кто? — смерил он, оценивая Натку. И тут же потерял к ней интерес. Такие барышни были не в его вкусе.